Гостиница тринадцати повешенных

– Да, монсеньор, – вскричал он, – признаюсь, это самое пламенное мое желание!

– Что ж, сударь, это дело решенное. Вы – мой секретарь и с завтрашнего дня заступаете на службу. Впрочем, не волнуйтесь, вы будете не слишком обременены своей должностью!

– Напротив, я был бы очень счастлив посвятить вам все мои часы.

– Верю! Но мне только еще двадцать шесть лет, и я люблю удовольствия… следовательно, вы понимаете, что моя жизнь не состоит из одних лишь серьезных занятий! Итак… завтра, в это же время, я вас жду, мой дорогой господин Лапрад… Завтра мы потолкуем, прежде чем примемся за дело… Что же до вознаграждения…

– Вы мне назначите его тогда, когда я сумею его заслужить, монсеньор.

Шале был совершенно очарован.

– Умен, храбр, некорыстолюбив, – сказал он и добавил вполголоса, обращаясь к Пюилорану: – И сверх того, враг кардинала… Мы сделаем из вас что-нибудь, господин Лапрад, – заключил граф, – сделаем, будьте уверены. До свидания!

– До свидания! – повторил любезно маркиз де Пюилоран.

Адвокат поклонился и вышел.

Глава VIII

В которой доказывается, что мошенники всегда с легкостью одурачивают людей добродушных

Поистине, Фирмену Лапраду не мешало бы нагнуться, выходя на улицу, чтобы не задеть головой за небо, – так он вырос в эту минуту.

Какой успех! Какое счастье! Он – секретарь графа! И получил такое место в один час… без всяких затруднений, вопреки желанию графини и, несмотря на ее предупреждение, сумел-таки проникнуть в самое сердце врага.

«Ха-ха! – посмеивался Фирмен Лапрад, возвращаясь домой. – Ха-ха! Вот они, эти знатные вельможи, такие гордые и надменные, столь ослепленные собой и своим умом! И что же?.. Какой-то ничтожный человечек обвел вокруг пальца сразу двух из них!..»

Что ж, пока этот ничтожный человечек с торжеством идет домой после своей победы, читателю, видевшему, как он провел графа де Шале, небезынтересно будет знать, каким образом он сделал соучастником своей хитрости маркиза де Пюилорана.

Вот как это случилось.

В число друзей Анри де Шале, знавших Татьяну и бывавших у нее, входил также и маркиз Пюилоран, который продолжал иногда с ней видеться и после ее разрыва с графом.

Беспутная голова, яростный дуэлянт, отчаянный игрок, вспыльчивый до бешенства, Гонтран де Пюилоран обладал одним качеством, которое компенсировало все его недостатки: это был человек добродушный. Ради друга он был готов идти в огонь и в воду; за женщину – пролить свою кровь до последней капли.

После этого неудивительно, что, видя отчаяние Татьяны, Пюилоран делал все возможное, чтобы вернуть неверного и утешить покинутую.

Но любовь графа де Шале к прекрасной иностранке была не более как мимолетным капризом, в котором, впрочем, он очень себя упрекал, как в проступке против герцогини де Шеврез, и все старания маркиза поколебать эту неблагодарную скалу остались тщетными. Тем не менее Татьяна была ему признательна за такое к ней участие и доказывала это неоднократно. Маркиз, как сказано выше, был игроком и, разумеется, часто нуждался в деньгах; она же была очень богата.

«Когда у вас возникнет нужда в деньгах, друг мой, не стесняйтесь, пожалуйста, брать у меня», – сказала она ему как-то.

Он и не стеснялся. Как только нужны были ему деньги, так он сейчас же бежал к Татьяне. Не удивляйтесь, читатель! В то время на это смотрели иначе, и самый лучший дворянин, будь он любовник или только друг, не стыдился брать без счету из шкатулки своей дамы. В наше время такой поступок почли бы за крайний позор… и мы, конечно, не против этого нового взгляда. Но если мы не сожалеем об уничтожении старого обычая мужчин проигрываться и жить на деньги своих любовниц или приятельниц, то, однако же, желали бы, чтобы в настоящее время было запрещено также известным женщинам разорять без жалости неопытных юношей. Если это бесчестно для мужчин, то может ли быть простительно для прекрасного пола? Не думаем.

Однако мы увлеклись рассуждениями и отдалились от настоящего предмета.

Объединившись, как помнит читатель, для одной цели – чтобы погубить графа де Шале, а вместе с ним и Паскаля Симеони, Татьяна, Лафемас и Фирмен Лапрад стали подумывать о скорейшем и вернейшем способе достижения этой цели.

Конечно, лучше всего было бы поскорее ввести адвоката в дом графа де Шале. Но что, если графиня не написала еще своему сыну или не слишком настоятельно просила о протекции адвокату – следует ведь все предвидеть! – тогда и попытка втереться на службу к молодому графу не увенчалась бы успехом.

Тут-то Татьяну и осенило.

– Приходите ко мне завтра, часов в десять утра, – сказала она Фирмену Лапраду. – У меня есть для вас верный проводник к графу. Это один из его близких друзей.

– Кто такой? – спросил Лафемас.

– Маркиз де Пюилоран, – отвечала Татьяна. – Он очень ко мне расположен. Под предлогом поместить к Анри человека, который сообщал бы мне о его образе жизни, я попрошу маркиза принять участие в господине Фирмене Лапраде. Думая, что угождает все еще любящей женщине, Пюилоран услужит мстительной любовнице.