Государь поневоле

— Я полагаю, Пётр, что надо сначала школу открыть, педагогический поток, и обучать там сначала тех, кто будет учить. Реальные и офицерские потоки надо отложить на год-другой. В той истории потешных серьёзно начали набирать с конца 83 года.

Его сразу перебил Майор:

— Кхм! Подожди Никита, как отложить потешных? Именно военные потехи сплотили "птенцов гнезда Петрова". У царя уже с два десятка робят набрано для военных потех. Да и в армии нужны именно верные, наши люди. Думаю надо сначала собирать кадетский корпус — потешных, а их уже учить. Сейчас гражданских нет должностей — все служат. Сам ведь знаешь!

— Так Пётр Первый как раз и ввёл гражданские должности. Этой зимой, ещё при Фёдоре думали над разделением и проект был. Мы сейчас гражданскую программу в рамки военного обучения не втиснем! И что это будут за учителя? Кого они смогут научить — тоже только военных? Ты пойми без гражданской школы, без развития общих знаний качественные реформы будут невозможны! Что опять бежать на поклон к Европе? Уж они научат!

— Никита Моисеевич, учитель наш дорогой. — Борис добавил в голос слащавой ироничности. — Так ведь воевать надо скоро. И за престол, и за выход к морю! А отличный офицер — всегда хороший педагог! Сам знаешь: солдаты это те же дети, только… — тут он "вспомнил" о присутствующей царевне и продолжать не стал.

— И, тем не менее, Вадим! Я настаиваю, что без формирования преподавательского корпуса на основе знаний нашего мира — мы обречены на заимствование с запада и сопутствующие ему реформы. А это опять приведёт к культурному отрыву правящего сословия от остального населения! И опять будет и 1861-й и 1917-й! Вспомни, о чём мы говорили в последний вечер перед погружением. Жаль, что Антонова нет!

Зотов обиженно замолчал, видя, что его аргументы не имеют воздействия на Майора. В запале спора оба моих современника начали повышать голос, и это переполошило "свиту". От неё отделилась княгиня Ромодановская, мамка Наташи, и робко пошла в нашу сторону. Я кивком указал на этот факт Майору, и он послал ей навстречу своего слугу.

Я намерено поменял тему и обратился шёпотом к Голицыну:

— Князь, а ты доверяешь своим холопам? Они наверняка уже отметили нашу непохожесть на других — уж больно много слышат.

— Зато мало думают об этом, Пётр. — Он тоже понизил голос. — Для них наша беседа не интересна, это просто воины, которых я сам отбирал. У меня в этом веке одних холопов несколько сотен, а уж крепостных в десятки раз больше чем холопов. Есть возможность выбора, знаешь ли!

После этой реплики все замолчали, так как к княгине присоединилась Родионовна. Вместе они "порвали кордон":

— Государь, не утомили ли царевну разговоры многомудрые? Больно она измучилась сидючи. Наталья Алексеевна, не изволишь ли в терем пойти, подружки твои заждались без игр. Мы и песенников новых звали для потехи твоей.

Наташа, не дожидаясь меня, ответила:

— Я в тереме притомилась боярыня, а здесь на воздухе мне и дышится легче и с братом быть мне больше хочется, чем заунывные песни слушать. Оставь меня! Возвернусь к вам, когда пожелаю.

Не ожидавшие такой отповеди мамки обижено развернулись и пошли обратно.

Я же сидел и обдумывал спор между Майором и Учителем. Аргументы обоих мне были понятны. Выбрать между ними я не мог. Ближе конечно была позиция Зотова — завоевания нам пока не грозили, значит и со старым войском прожить лет десять можно, ничего и никого не опасаясь. Ну, разве что Софью. Так и в той истории потешные, кроме как раздражающий царевну фактор, ничем себя при захвате власти не проявили. Хотя, хотя… Я почувствовал, что Пётр оживился и что-то хочет мне сказать. Закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. "Да, Петя. Ты не устал прятаться?". Ответ был не вербальным, просто буря эмоций была послана в адрес одной личности от другой. Там была и злоба, и страх, и надежда и интерес. Ответ на это был стандартный — я мысленно погладил ребёнка по голове. Немного успокоившись, Пётр ответил: "Дядя Дима, а ты не будешь меня "растворять" как сестру". Что сказать? Врать я не хотел, а царь, наверняка, почувствовал бы напрасность обещаний. "Пётр, я не хочу это делать! Да и Лида не хотела. Просто Наташа сама не могла решиться прыгать и ей мешала. Она предпочитала смерть в огне против позора. Вот Лиде и пришлось полностью влить в себя твою сестру". Торопливо добавил: "Только не думай, что Наташа совсем исчезла. Нет, она сейчас есть как новая душа. Она ведь даже запретила себя называть Лидой! Наверное, наша сестра больше Наташа, чем Лида". Лёгкое, едва уловимое, желание поверить в это исходило от моего альтер-эго. "Пётр, ты готов дальше сам управлять?" "Нет. Я хочу ещё просто посмотреть".

Во время моего мысленного диалога с носителем никто из собеседников не решался продолжить дискуссию. Они терпеливо ждали реакции государя. Я проморгался и возобновил беседу.