Государевы служилые люди. Происхождение русского дворянства

С начала XVII века в законодательстве вырабатывается общее положение, что поместье только тогда идет в чужой род или в новую поместную раздачу, когда у умершего помещика не осталось ни детей, ни жены, ни родственников; по указу 1613 года «поместей родимцов, мимо родства, отдавать не велено». Указ 1638 года употребляет термин, прямо противоречащий теории поместного владения, а именно: он говорит о родовых поместьях. Равным образом поместья называются «выморочными», когда у помещика не осталось наследников, «ни роду ни племени». Уложение царя Алексея Михайловича узаконивает по отношению к поместьям начала наследования вотчинных земель: поместье по смерти служилого человека переходит к его семье, если нет семьи – к роду и, если нет родственников – к городу, то есть идет в раздачу дворянам города (уезда). Уложение требует, чтобы поместье, ошибочно принятое за выморочное, по неправильным, корыстным показаниям посторонних лиц и справленное за ними, отбиралось назад и отдавалось «умерших женам и детям, и родственникам, кому доведется». Право сыновей на получение отцовских поместий признавалось до такой степени сильным, что, как было постановлено в 1636 году, если во время нахождения дворян и детей боярских в плену, поместья отцов их были розданы посторонним, то по возвращении дворян из плена им возвращались отцовские поместья, которые розданы были в течение

[141] последних десяти лет пребывания их в плену: «далее же десяти лет поместья не поворачивались из раздачи»[142]

.

Нарушая основной принцип поместного владения, правительство разрешало также помещикам менять и сдавать поместья. Первоначально до Уложения 1649 года мена поместий дозволялась только в самом ограниченном виде; разрешалось менять поместья только на поместья же, но не на вотчины, и вообще только по особо уважительным причинам, именно: когда помещик, к значительной выгоде хозяйства, мог посредством обмена земель с соседями округлить или сосредоточить в одном месте разбросанные поместные дачи. Первоначально требовалось также строгое равенство обмениваемых участков не только по количеству, но и по качеству земли; требовалось, чтобы «пашни пашне землею и всякими угодьями и доходом были равны и не пусты» и чтобы, таким образом, «государевой службе и податям от мены убытка не было».

Уложение Алексея Михайловича пошло далее предшествовавших законов по пути предоставления помещикам права распоряжения.

Наиболее важным в этом отношении было разрешение менять поместные земли не только на поместные же, но и на вотчинные. Другие два вышеуказанные ограничения мены поместий были или отменены, или значительно ослаблены. Равенство обмениваемых участков уже не требовалось с прежней строгостью, и было разрешено допускать при мене переход к одному из владельцев немногих лишних четвертей земли (перехожие четверти). Впоследствии, в 1676 году, разрешено было допускать перехожих четвертей по 10 на 100, не более. Мена поместьями во избежание злоупотреблений допускалась с большими предосторожностями: «меновщиков» строго допрашивали в Поместном приказе или в воеводских съезжих избах в провинции.

По общему правилу мена поместьями допускалась только между лицами, принадлежавшими к одному разряду служащих. Предоставляя вообще большую свободу помещикам в распоряжении землями, Уложение допустило несколько отступлений от указанного правила. Подтверждая закон 1647 года, Уложение разрешило мену поместий между боярами, окольничими, московскими дворянами и жильцами, с одной стороны, и городовыми дворянами и детьми боярскими – с другой. Вместе с тем дозволена была мена поместий между иноземцами и русскими людьми; но запрещение обращения земель между русскими людьми и татарами было оставлено в силе. Специальные ограничения мены поместьями, относившиеся к помещикам некоторых уездов, продолжали действовать и после Уложения; новгородцы, псковитяне и белозерцы по-прежнему не могли меняться своими поместьями со служилыми людьми других городов.