Государыня for real

Вода в главной реке империи стремительно поднималась. «Невы державное теченье» стало неуправляемым и хаотичным.

Верхняя палуба парома была в безопасности — высота современного Ноева ковчега позволяла его пассажирам расслабиться и получать удовольствия от реалити-шоу «Всемирный потоп-2».

Гранитные набережные почти мгновенно скрылись под водой. Река разливалась по брусчатым мостовым, водопадами лилась в разбитые окна подвалов. Строгий и элегантный Санкт-Петербург сейчас больше напоминал дельту тропической Ориноко. Яркое августовское солнце равнодушно отражалось в волнах, гулявших по Дворцовой площади.

Зимний дворец сдался стихии. Вода врывалась в окна первого этажа.

Хорошо хоть, Кирин с Ланселотом паслись сейчас на свободном выгуле в парке Царского села. Обычным, не водяным коням сейчас пришлось бы трудно.

Екатерина вспомнила, сколько старинных картин, фамильного антиквариата, бесценной электроники осталось в Зимнем, и в глазах у нее помутнело.

Но пусть лучше все это погибнет в буйном водовороте, чем достанется врагам.

А вот и они.

Испанцы, на ходу срезая с себя железные доспехи, прыгали из окон дворца в воду — и шустро плыли к своим каравеллам, лавируя между обломками гироскутеров и одинокими винтами квадрокоптеров. Как и рассчитывала Екатерина, захватчики не на шутку всполошились из-за возможной потери всей своей Непобедимой Армады. Уровень воды в соседней Малой Неве неудержимо рос, испанские корабли срывало с якорей и уносило в открытое море. Насколько могла разглядеть императрица, золоченая «Нинья» пока держалась на рейде. Екатерина искренне надеялась, что с Василисой все будет в порядке. И не только потому, что та обещала подумать над ее просьбой.

Конкистадоры поспешно забирались на свои парусники, поднимали якоря и уплывали прочь — подальше от бесполезного затопленного города.

Спустя несколько бесконечных часов Санкт-Петербург был свободен.

Екатерина осела на палубу.

— Всё, — устало сказала она Генри. — Мы молодцы. Справились. Папенька будет доволен.

Потом императрица как в тумане слышала команды Генри, отправлявшего Келпи к противоположному борту. В какой-то момент паром дрогнул, снова доисторически заревел и сошел с мели. Еще через некоторое время вокруг нее стали бегать радостные люди с вкусно пахнущими котомками, которые им выдавала мадам Столыпина, чтобы каждый мог «накрыть сегодня столик в честь возвращения домой». Многие подходили к императрице и благодарили ее. Некоторые извинялись за прежние недоразумения. Кто-то (Мари, кажется) приглашал в гости. Она всем улыбалась и никому ничего не могла ответить от усталости.

Она была растрепанной, грязной и уставшей, совсем не похожей на красивую императрицу со своего парадного портрета. Но именно это и делало ее настоящей государыней.

В одном из благодарных пассажиров она узнала главу Русско-Балтийского завода Шидловского. Директор весело пошевелил густыми бакенбардами, будто два бобра устроили дуэль на хвостах, и сообщил, что отзывает все претензии к ней. Разве можно подавать в суд на национального героя, которым сегодня стала Екатерина? Нет и еще раз нет, ответил Шидловский на свой вопрос. Хотя не исключено, что практичный директор просто не хотел возиться с ремонтом залитого дворца, подумала Екатерина. Между тем, Шидловский заявил, что в знак своего восхищения императрицей Русско-Балтийский завод хотел бы назвать в честь Екатерины новый автомобиль представительского класса, и Шидловский очень надеется, что ее величество согласится стать лицом этого проекта, когда электричество вернется. А в том, что оно вернется, он теперь не сомневается, с такой-то государыней. «Наверное, следовало все-таки взять вас тогда в эко-отдел, Екатерина Николаевна», — задумчиво сказал директор напоследок.

Подошел Иван с какой-то бутылкой в руках, очень взволнованный. В бутылке, которую он выловил только что у пристани, оказалось письмо от деда Екатерины. В записке, закапанной вином и скрученной в узкую трубочку, Константин Алексеевич докладывал, что Шепси он благополучно отстоял, испанцев прогнал, но киношный остров весь разрушен, его теперь придется строить с нуля. «Я нужен там, Екатерина Николаевна, — сказал Иван. — У меня там проект, родители. Собака Золушка. А здесь мне делать нечего. Пойду туда пешком. Есть мне над чем подумать по дороге». Екатерина кивнула. «Передавай дедуле от меня привет, — прошептала она на прощание. — Прости, если сможешь. И спасибо… спасибо тебе за всё. За всё».

Потом в солнечном мареве возник знакомый до боли силуэт. Вокруг головы Генри светился рыжий нимб.

— Березовый сок победительнице! — провозгласил муж и с шутливым — а может, и не очень шутливым — поклоном передал Екатерине знакомую бело-зеленую упаковку. Затем устроился на палубе рядом с женой.

— Наконец-то я могу тебя как следует поцеловать, — сказал Генри, обнимая Екатерину за плечи.

Екатерина отставила в сторону запечатанный сок.

— Милый, подожди. Сначала я должна тебе кое-что рассказать.

* * *

21 августа

Венесуэла. Долина реки Апуре

Семен

Воздух.