Граф Монте Кристо 2 часть

'Adieu, my lord,' murmured my mother, determining quietly to await the approach of death.	"Прощайте, мой повелитель!" - покорно прошептала моя мать и склонилась, как бы уже встречая смерть.
'Take away Vasiliki!' said my father to his Palikares.	"Уведите Василики", - сказал мой отец своим паликарам.
"As for me, I had been forgotten in the general confusion; I ran toward Ali Tepelini; he saw me hold out my arms to him, and he stooped down and pressed my forehead with his lips.	Но я, на минуту забытая, подбежала и протянула к нему руки; он увидел меня, нагнулся и прикоснулся губами к моему лбу.
Oh, how distinctly I remember that kiss!-it was the last he ever gave me, and I feel as if it were still warm on my forehead.	Этот поцелуй был последний, и он поныне горит на моем челе!
On descending, we saw through the lattice-work several boats which were gradually becoming more distinct to our view. At first they appeared like black specks, and now they looked like birds skimming the surface of the waves.	Спускаясь, мы видели сквозь виноград террасы лодки: они все росли и, еще недавно похожие на черные точки, казались уже птицами, несущимися по воде.
During this time, in the kiosk at my father's feet, were seated twenty Palikares, concealed from view by an angle of the wall and watching with eager eyes the arrival of the boats. They were armed with their long guns inlaid with mother-of-pearl and silver, and cartridges in great numbers were lying scattered on the floor. My father looked at his watch, and paced up and down with a countenance expressive of the greatest anguish.	Тем временем двадцать паликаров, сидя у ног моего отца, скрытые перилами, следили налитыми кровью глазами за приближением этих судов и держали наготове свои длинные ружья, выложенные перламутром и серебром; по полу было разбросано множество патронов; мой отец то и дело смотрел на часы и тревожно шагал взад и вперед.
This was the scene which presented itself to my view as I quitted my father after that last kiss.	Вот что осталось в моей памяти, когда я уходила от отца, получив от него последний поцелуй.
My mother and I traversed the gloomy passage leading to the cavern.	Мы с матерью спустились в подземелье.
Selim was still at his post, and smiled sadly on us as we entered.	Селим по-прежнему стоял на своем посту; он печально улыбнулся нам.
We fetched our cushions from the other end of the cavern, and sat down by Selim. In great dangers the devoted ones cling to each other; and, young as I was, I quite understood that some imminent danger was hanging over our heads."	Мы принесли с другого конца пещеры подушки и сели около Селима; когда грозит большая опасность, стремишься быть ближе к преданному сердцу, а я, хоть была совсем маленькая, я чувствовала, что над нами нависло большое несчастье...
Albert had often heard-not from his father, for he never spoke on the subject, but from strangers-the description of the last moments of the vizier of Yanina; he had read different accounts of his death, but the story seemed to acquire fresh meaning from the voice and expression of the young girl, and her sympathetic accent and the melancholy expression of her countenance at once charmed and horrified him.	Альбер часто слышал - не от своего отца, который никогда об этом не говорил, но от посторонних - о последних минутах янинского визиря, читал много рассказов о его смерти. Но эта повесть, ожившая во взоре и голосе Г айде, эта взволнованная и скорбная элегия потрясла его невыразимым очарованием и ужасом.