Графиня де Шарни. Части 4, 5, 6

— … то вы посоветовали бы ему это, не так ли, господин Жильбер?

— Да, ваше величество, я на коленях умолял бы его об этом!

— Господин Жильбер, позвольте вам заметить, что вы непоследовательны в своих взглядах.

— Ах, ваше величество, — возразил Жильбер, — мои взгляды все те же… Будучи предан моему королю и отечеству, я бы хотел, чтобы король и конституция достигли согласия; этим желанием, а также преследующими меня разочарованиями и были продиктованы различия в советах, что я имел честь давать вашему величеству.

— Какой же совет вы хотите дать теперь, господин Жильбер?

— Никогда еще вы не были так вольны ему последовать, как в настоящий момент, ваше величество.

— Ну-ну, посмотрим!

— Я вам советую бежать.

— Бежать?!

— Вам отлично известно, ваше величество, что в этом нет ничего невозможного; никогда еще у вас не было для этого более благоприятных условий.

— Продолжайте, прошу вас.

— Во дворце около трех тысяч человек.

— Почти пять тысяч, сударь, — самодовольно усмехнувшись, поправила его королева, — и еще столько же готовы примкнуть к нам по первому знаку.

— Вам нет нужды подавать знак, который может быть перехвачен, ваше величество: пяти тысяч человек будет вполне довольно.

— И что же, по вашему мнению, господин Жильбер, нам следует делать с этими пятью тысячами?

— Окружить ими себя, короля и ваших августейших детей; выйти из Тюильри в такое время, когда этого менее всего ждут; в двух льё отсюда сесть на коней, добраться до Гайона, до Нормандии, а там вас уже будут ждать.

— Иными словами, отдать себя в руки господина де Лафайета.

— Он, ваше величество, по крайней мере, доказал вам свою преданность.

— Нет, сударь, нет! С моими пятью тысячами человек, а также с другими пятью тысячами, готовыми прийти нам на помощь по первому знаку, я предпочитаю предпринять нечто иное.

— Что вы собираетесь делать?

— Подавить мятеж раз и навсегда.

— Ах, ваше величество, ваше величество! Значит, он был прав, сказав мне, что вы обречены!

— Кто это, сударь?

— Человек, чье имя я не осмеливаюсь повторить вашему величеству; тот самый человек, который уже трижды имел честь с вами говорить.

— Молчите! — побледнев, вскрикнула королева. — Мы постараемся опровергнуть этого дурного пророка.

— Баше величество, боюсь, что вы заблуждаетесь!

— Так, по-вашему, они посмеют нас атаковать?

— Общественное мнение склоняется именно к этому.

— И они полагают, что им удастся сюда ворваться силой, как двадцатого июня?

— Тюильри не крепость.

— Нет; однако если вы соблаговолите пройти со мной, господин Жильбер, я вам покажу, что некоторое время нам удастся продержаться.

— Мой долг — следовать за вами, ваше величество, — поклонился королеве Жильбер.

— Ну, так идемте! — приказала она.

Она подвела Жильбера к центральному окну, тому самому, что выходит на площадь Карусель, — из него открывался вид не на обширный двор, который простирается сегодня вдоль всего фасада дворца, а на три небольших внутренних дворика, отгороженных стенами, которые существовали в те времена; дворы носили следующие названия: перед павильоном Флоры — двор Принцев, центральный — двор Тюильри, а тот, что граничит в наши дни с улицей Риволи, — двор Швейцарцев.

— Взгляните! — сказала она.

Жильбер увидел, что стены усеяны узкими бойницами и могли бы служить первой линией укреплений гарнизону, который через эти бойницы расстреливал бы народ.

Если эта линия укреплений будет захвачена, гарнизон переместится не только в Тюильри (каждая дверь его выходит в один из дворов), но и в расположенные под углом флигели; таким образом, если бы патриоты ворвались во дворы, они были бы обстреляны с трех сторон.

— Что вы на это скажете, сударь? — спросила королева. — Стали бы вы теперь советовать господину Барбару и пятистам его марсельцам ввязываться в это дело?

— Если бы мой совет мог быть услышан столь фанатично настроенными людьми, я предпринял бы такую же попытку, какую предпринимаю, разговаривая с вашим величеством. Я пришел просить вас не ждать нападения; их я попросил бы не нападать.

— А они, по всей вероятности, пренебрегли бы вашим советом?

— Как и вы, ваше величество. Увы! В этом — несчастье всех людей: они постоянно просят дать им совет, чтобы потом не следовать ему.

— Господин Жильбер, — улыбнулась в ответ королева, — вы забываете, что мы не просили у вас совета, который вы изволили нам дать…

— Вы правы, ваше величество, — делая шаг назад, подтвердил Жильбер.

— Из чего следует, — продолжала королева, протягивая доктору руку, — что мы тем более вам за него признательны.

Едва заметная улыбка сомнения промелькнула на губах Жильбера.

В эту минуту груженные тяжелыми дубовыми брусьями повозки стали открыто въезжать во дворы Тюильри, где их встречали люди, в которых, несмотря на цивильную одежду, угадывались военные.

Они стали распиливать эти брусья на доски длиной в шесть футов и толщиной в три дюйма.

— Вы знаете, кто эти люди? — спросила королева.

— Военные инженеры, как мне кажется, — ответил Жильбер.

— Да, сударь; они собираются, как видите, блиндировать окна, оставив лишь бойницы для ведения огня.

Жильбер печально посмотрел на королеву.