Грань Земли

Затем посмотрел на братьев. Они прижимались друг к другу и дрожали. И кажется, хотели было шагнуть ему навстречу, а он им сказать что-то важное, может быть даже отшутиться, чтобы снять напряжение, но из общей тени, что отбрасывали они сами, вылезли две руки, схватили братьев за ноги и утащили в темноту. Эта портальная тень начала закрываться, но лихой Дементий успел разбежаться и нырнуть во мрак. Прыгнуть сквозь темноту.

Все трое оказались на полу светло-серого просторного зала, но всё вокруг, стулья, столы, и пол, и стены, и деревянная сцена исходили злой и тёмной аурой.

В самом центре стояла одноглазая брюнетка.

— Азалия! — Поднимаясь, произнёс Дементий.

— Ну, здравствуй, голем! Всё няньчишься? — Она щёлкнула пальцами, и Макса с Дамиром сбило теневой волной подальше от ринга к столам.

— Где он?! — Рявкнул Дементий на весь зал.

Азалия усмехнулась.

— Сейчас тебя должна занимать лишь я! — Её руки почернели, а пальцы изогнулись когтями.

Дементий будто вырос, ударил ладонью в пол и проломив доску, вытащил меч из красного камня, пылающий и раскалённый, и бросился на Азалию.

Чёрные когти и багровый меч пересеклись в танце, в нём разрезалась и протыкалась плоть, а затем, секунды спустя, затягивалась. В немыслимой быстроте ударов, словно вспышках красных и чёрных молний Азалия и Дементий потрошили и распарывали друг друга, желая оставить лишь клочья. Они уворачивались, ранились и ранили друг друга.

Одно орудие не могло сразить другое. Так могло показаться. Но с каждым ударом когтям было всё труднее разрывать плоть Дементия, она крепла и раны, что на ней оставались не были уже такими страшными и разящими, как в первый раз. Он словно привык. А вот багровый меч рвал Азалию с той же самой неиссякаемой злой страстью.

Со свирепым криком он обрушил меч в последний раз, и Азалия поймала лезвие своими когтистыми лапами. Дементий давил, аж трясся, но Азалия не уступала, и тогда он резко вытянул его из лап, оставив порез и ударил рукоятью по лицу так, что Азалию отбросило. Она быстро вскочила, а когда Дементий вновь занёс меч, из её руки выглянула длинная чёрная молния в виде плётки, дуги которой с потрескиванием прыгали из стороны в сторону. Один взмах — удар и дюжины молний разорвали пол перед попаданцем в щепки, самого его отшвырнуло, а от меча осталась лишь рукоять.

Дементий ползал, едва поднимаясь и пошатываясь. Он утратил человеческий облик, и его изувеченное глинистое тело теперь рассыпалось шматками красной грязи. Недоставало пальцев, где-то кусков плоти, и по нему временами всё ещё расходились чёрные молнии. Его всего трясло, и сколько бы он не напрягался, не кряхтел, не мог восстановиться, а только растекался всё сильнее и терял свою форму.

Азалия захихикала.

— Тебе это нравится, голем? — Плётка с визгом и потрескиванием хлестнула по спине, разорвав её с правого края, и Дементий зарычал, от бессилья рухнув на колени.

Азалия же ходила вокруг, приценивалась и вновь хлестала свою добычу то по рукам, то по груди, отрывая кусок за куском, в те места, которые ещё можно было узнать, превращая Дементия в беспомощную, разорванную куклу, как делают некоторые из детей, закидывая свои игрушки в огонь и глядя, как плавится и умирает красота. Дементий разваливался, пока не осталась голова, да туловище. Азалия намотала плетку на его шею, словно удавку и начала разрезать. Из этих ран потекла настоящая, живая кровь. Остатки тела продолжали её вырабатывать. Дементий захлёбывался и хрипел, а молния всё глубже прорезалась в плоть плавя, раня и выжигая.

Но на самом волоске Азалия остановилась и выдохнула, похлопав Дементия по плечу.

— Надеюсь, ты любишь орлов! — Прошептала она.

И в следующий миг в спину вонзились длинные, острые когти и стали раздирать то, что и так уже было разодрано. Они рыскали и нашли своё, ибо рассекли остатки рёбер и развели по сторонам, изобразив крылья, а затем вынули лёгкие и уложили их на плечи, воссоздав двуликого орла. Он рассыпался спустя несколько секунд. И Азалия наблюдала всё это время за деянием рук своих, а когда творение обратилось в ничто, вонзила когти в едва живое сердце и воспылала чёрным, вихреобразным пламенем, что плавил и сжигал остатки голема. Дьявольский огонь разливался по костям и изничтожал нутро.

Дементий уже не мог кричать или вопить, стремительно тая прямо на глазах, пока на полу не осталась лишь бледно-красная лужица, что отражала лик одноглазой. Азалия наступила на неё и обдала новой порцией огня, желая высушить этот жидкий прах, но никакому огню такое не под силу, лишь небрежные круги волн расходились по зеркально-алой глади.

Вдруг она помутнела, налилась краснотой, и вся багровая влага одной быстрой струйкой как бы выпрыгнула, обмотала ногу, взобралась ползком к самой голове и протиснулась внутрь сквозь рот, ноздри и уши, разливаясь по внутренностям и заставляя Азалию извиваться, покрываясь коркой из красной глины, пока она полностью не застыла, подобно изваянию.

Но и это было недолго. Азалию затрясло, она воспарила, и из одного сосуда отделились две сущности.