Грани пустоты

– Почему не нашел? – хмыкнул он и кивнул головой на небольшое крытое кафе неподалеку от них. Именно оно источало чудесный запах булочек на весь проспект и пользовалось немалой популярностью. Вот только он не был внутри ни разу. – Она работает официанткой в том кафе.

– Но ты…

– Нет, не приходил и даже не приближался, – перебил Ворс.

Повисло долгое молчание. На широком проспекте не осталось ни души, кроме двоих мужчин на скамейке. Город не вымер, но будто притих, замер в ожидании итогов этой встречи.

– Почему? – не выдержал Николай.

– Есть ли шанс, что она будет счастливей, если не встретит меня? Что ее жизнь будет проще и легче…

– Жизнь?

– Еще пять минут назад я не помнил, сколько длятся наши «жизни». И считал, что у нее полно времени. Кажется, она нравится посетителю, который каждый день заказывает гору булок, но раздает их соседям, когда она не видит. У них могло бы что-то получиться, он упорный парень.

– И ты каждый вечер смотрел и не вмешивался?

– Я впервые видел ее такой улыбчивой и беззаботной. Засмотрелся и не хотел рушить…

– Ты сам только что сказал, что ничего не помнил.

– Я могу забыть все, что угодно, целый мир, но не ее. И та боль, что она переживает каждый раз с моим появлением, сидит даже в моей фантомной памяти.

– Марта права, – неожиданно выдал Николай, и Ворс резко дернулся. – Каждый человек – как целая Вселенная. Иногда совершенно непонятная.

– Не поддается рациональной логике бездушных существ?

Николай улыбнулся.

– Какая тут логика, ты либо можешь прочувствовать, либо… Неважно. Скажи, тебе не кажется, что Кая осознанно каждый раз делала этот выбор? Ради тебя. А ты одним решением обесцениваешь все ее муки.

– Их обесценил ты, когда бросил ее в последний раз.

– Ворс…

– Скажи, что мы на войне. Что тут любые методы имеют место быть. Я проходил это, Николай, и мне знаком такой подход. Он всегда неприятен.

– Мы на войне, – жестко отрезал он. Эта новая нотка в голосе демиурга раньше не звучала. С другой стороны – не этого ли хотел сам Ворс? Чтобы Николай взял себя в руки и начал бороться. Ведь у каждого свои методы.

– Тогда я в силах держать себя в руках, подальше от Каи.

– Ты лишаешь ее права выбора. Который она уже сделала.

– Я лишаю выбора? – Ворс усмехнулся. Из уст демиурга это звучало особенно абсурдно.

– Я никогда не влиял на чужую волю. Даже у Марты нет такой власти.

– Оставим это, у всех свои причины. Лучше скажи, где мы, Николай? Почему уже несколько месяцев такая тишь? Ведь это не победа, слишком горький привкус у этого заката.

– Мы в мире Марты. Он погиб столетия назад, и она оставила его.

Ворс присвистнул. Широкий проспект Инчи мгновенно показался чересчур маленьким, тесным и чужим.

– Ты уверен в этом выборе?

– Больше, чем в остальных. – Николай вздохнул. – Здесь она не всесильна, этот мир был создан задолго до нее. И самое странное, когда я пришел в него… Он уже оживал. Цвели деревья вдоль проспектов, работал этот фонтан, что так привлекает тебя. И даже здания будто начали себя заживлять. Когда я увидел его впервые, он был в руинах, в бесконечном оранжевом свете и днем и ночью – совершенно пустой. Но что-то случилось с ним, когда вы начали оживать.

– Он ждал нас?

– Это радует и пугает одновременно. – Николай снова посмотрел на него, и в этом взгляде Ворс нашел не так много страха, как несколько месяцев назад. И гораздо больше живого азарта, готовности к той самой решающей борьбе.

– Ты изменился.

– Начал мыслить шире.

Ворс не стал развивать эту тему. Он сам пережил столько трансформаций, что чувствовал, когда лучше не приставать с лишними вопросами.

– Но Марта может прийти сюда, так же как мы все.

– Уже пришла, – поморщился Николай. – Но куда и зачем, мне неизвестно. И, боюсь, это не единственная наша проблема.

– Ну конечно, когда все было просто.

– Пустота проснулась.

Ворс поднялся, подошел к фонтану и плеснул холодной воды себе в лицо. Вот кошмар догнал его и в этом мире, как давным-давно догнал в голове. Бежать на этот раз он больше не будет.

– Дай угадаю, – не поворачиваясь, заговорил он. – Пустота и погубила этот мир.

– Не совсем та, что ты видел. Эта, как болезнь, пожирала изнутри. Но сотни лет здесь не было людей, и она дремала.

– Если она хоть чем-то похожа на ту, что я видел… Нам нужно искать другое убежище, Николай.

– Другого у нас нет.

Демиург тоже поднялся, подошел к фонтану и ополоснул ладони в прохладной воде. И даже улыбнулся.

– Хорошо здесь.

– Ага, было, – хмыкнул Ворс.

– Я буду искать выход, обещаю.

И он растворился так же незаметно, как объявился впервые. Ворс так и стоял у фонтана, не смея присесть. Проспект вновь наполнялся людьми, спешащими, медленно бредущими, усталыми, беззаботными.

И каждой клеткой своего тела он чувствовал, как это прекрасно и удивительно – все эти люди вокруг, жизнь, бьющая в своем хаотичном ритме. Смотрел и хотел только одного – чтобы это не заканчивалось.

Часть 2. Одиночество