Грани пустоты

Ворс аккуратно распустил ее волосы, позволив им расплескаться по плечам, густой копной укрыть шею и ключицы, чтобы медленно, прядь за прядью, убирать их за спину и смотреть, как гладкая шея покрывается мурашками. Едва касаясь, он бережно провел по ней рукой, и Кая, до этой секунды смотревшая ему в глаза, сладко зажмурилась, подалась вперед. Ворс не устоял перед этой картиной и поцеловал плавный изгиб шеи, подбородок.

Он целовал ее нежно и грубо одновременно, проводил рукой по каждому изгибу в надежде, что его пальцы никогда не забудут это ощущение бархатной кожи Каи под ними. Времена, одежда, обстоятельства – непрестанно менялось все вокруг, но эта дрожь, охватывающая его тело, когда он прикасался к Кае, была всегда одинаково упоительной, крупицей волшебной магии в кромешном мраке существования. Как в тот первый раз, он всегда с трудом сдерживал слезы, возвращаясь в родные объятия. Словно без них из него вырывали самую огромную часть души.

Не прекращая целовать, он спустился к груди. Потом резко сдернул с нее кофту, сейчас казавшуюся такой лишней на Кае. Отодвинул в сторону чашку бюстгальтера и втянул губами торчащий сосок, нежно перекатывая его во рту. Кая вцепилась в его плечи, как всегда, так сильно, что ему могло быть больно. Но по-прежнему единственная боль, которую ощущал Ворс, – была в его сладко щемящем сердце. Она теплом спускалась к пульсирующему паху, сливаясь в одно невыносимое ощущение. Он хотел содрать с нее одежду и войти как можно скорее, но оттягивал этот момент как мог. Кая тоже любила эту острую игру на грани.

Перехватив один сосок пальцами и слегка сжав его, Ворс бережно целовал второй. Кая крепко зажмурилась, дыхание сбилось, а потом и вовсе пропало. Она так трепетно замирала от его ласк, что Ворс буквально терял голову. В эти мгновения мир, Николай и Марта, пустота больше не существовали. Они не имели значения, проигрывали перед его бесконечной любовью к Кае, которую он выражал со всей силой, на какую был способен.

Он целовал и ласкал ее так долго, пока боль внизу живота не стала невыносимой, а Кая не начала стонать, почти умоляя его войти. И все равно не мог насытиться, хотел научиться творить вечность, чтобы растянуть это безумное томление.

Ворс опустил Каю на кровать, в мгновение скинув ее штаны. Кажется, молнию он просто разорвал, не сдержав утробного рыка. Она улыбнулась в ответ, но в следующую секунду уже вскрикнула, когда его пальцы проникли внутрь. Ворс ощутил тепло и влагу, которую вызывали его касания, и быстро задвигал пальцами, заставляя Каю выгибаться и почти кричать от наслаждения. С каждым разом она реагировала все острее, стонала громче, ощущалась чувственнее. Словно от каждого раза, когда они были вместе, Кая раскрывалась все больше.

Глядя на нее, он и сам снова был на грани, готовый кончить в любое мгновение и не позволяя себе сделать этого. Не сейчас, еще рано. Каждый раз с ней удерживать себя было титанически сложно, но Ворс справлялся, растягивая губы в улыбке.

Когда простыни под ними безнадежно вымокли, а Кая тихо прошептала: – «Я сейчас кончу…», он убрал руку и резко вошел сам. Перед его открытыми глазами от наслаждения взрывалась сама Вселенная, а Кая судорожно сжимала его плечи, раздирала спину ногтями и кончала, не сдерживая себя.

Ворс нависал сверху, целовал ее нежное лицо, приоткрытые губы, твердые соски. После оргазма он немного сбавил темп, давая ей отдохнуть, и Кая благодарно ласкала его руками в ответ.

Он ускорялся очень плавно, снова вбирая в себя каждую ее крупицу, больше не отрывая взгляда от глаз, казалось, наполненных им самим до краев. Ему хотелось быть ближе – еще ближе, насколько это возможно и невозможно… Если эта ночь последняя, если он никогда больше не прижмет ее, не услышит стонов, она не выгнется под его руками, не улыбнется в ответ на его улыбку… Что ж, тогда его вечность станет этим мгновением, и никто не сможет этому помешать.

Ворс входил все резче, чувствуя, что Кая снова на грани оргазма. Он прижался к ней всем телом, обнял руками за шею и неотрывно смотрел в глаза, пока собственная волна наслаждения не накрыла его с головой. Кажется, теперь они кричали вместе, но он ничего не слышал, утонув в ее глазах.

Перед самым рассветом небо вдруг расчистилось, облака отступили, и комнату залил нежно-голубой свет. Кая тихо посапывала на его плече, а Ворс никак не мог уснуть. Перед глазами, как живая, стояла Илая.

«

– А как проснулась ты?

– От страха. Однажды в пустом мире я очень сильно испугалась…»

Он снова и снова крутил в голове тот разговор, пытаясь понять, что они с Николаем упускают. В чем смысл ее поступков, зачем она ждет его в башне? Ведь сегодня он наконец-то придет.

Больше некуда и незачем бежать, это место теперь его дом. Его дом, который Марта снова хочет разрушить. Возможно ли убить бессмертное создание, если от этого зависит его жизнь и жизни всех, кто ему дорог?

Ночью он так и не уснул.