Грани пустоты

– Каждый наш шаг через секунду лишь воспоминание. Но это не значит, что мы его не делали. И не отменяет его ценность.

Николай взглянул на свои руки – руки молодого мужчины. Так вот как это происходит, вот как возрождается вера. Всего несколько слов… А он просто глупый дурак.

– Что нужно, чтобы миры продолжали появляться?

– Я должен оставаться полезным, – растерянно сказал демиург.

Оставаться полезным, играть по ее правилам и надеяться, что Марте не наскучит.

– Тогда оставайся полезным. – Ворс взглянул в его глаза и твердо добавил: – Просто дай мне больше времени. Моих сил хватит на все остальное.

И растаял в воздухе. Сначала он, потом байк, а потом и весь город у подножия холма.

Последней потухла серебристая луна, а небо прорезал холодный оранжевый свет мира Марты.

Не дай мне упасть

Пятый день пути. Где-то там вдалеке за спиной догорает Седьмой Оплот. И проклятое солнце палит так, будто я все еще в этом пекле.

Седьмой Оплот… Цветущий оазис в выжженных землях. На побитых щитках вдоль дороги по-прежнему висят призывы для страждущих. Всего тридцать миль от рая. Сорок. Сорок пять.

Я иду медленно, несмотря на все предостережения нынешних медиков. Считается, что нахождение вне Оплотов убьет вас за пару дней. Ха. Ха-ха. Я лишь поправляю тряпку, пропахшую пылью и медикаментами, которая покрывает почти все мое лицо. В первый день я прятал под ней даже глаза, но это сильно замедляло скорость. Теперь глаза режет, а я мечтаю об очках. Но, как назло, вокруг ни души, ни следа былой цивилизации.

Я снова бегу от войны, как делал это всегда. Я не трус, не зря меня прозвали волком. Я просто хочу быть выше этой низменной грязи, что зовется человеческой природой. Даже сейчас, когда большая часть зеленого мира покрыта пеплом и пылью, люди остаются при своем. А из-за чего драться – всегда найдется. Зачем людей создают такими? Неужели у наших богов нет выхода?

Нет, это неизбежность. Но тогда зачем нам память? Она не учит ничему тех, у кого она есть. И безудержно мучает меня с недавних пор. С тех самых, когда я осознал, что у меня ее нет.

Мои лучшие месяцы прошли в Седьмом Оплоте. Там были вода и улыбающиеся люди, которые не хотели умирать. Я не хотел вместе с ними и не думал ни о чем другом. Дурак.

Я не могу вспомнить, как попал в этот погибший рай! Что было до него? Кто мои родители? Откуда эта щемящая тоска в сердце, нарастающая с каждым днем? И почему я был так рад выжить?

Вопросов всегда больше, чем ответов. И откуда я знаю это? Как и пустыню, пепел, ставший песком, который разлетается в стороны под моей подошвой. Знакомые щитки с рекламой Седьмого, лучшего из лучших.

Пятьдесят миль. Солнце клонится к горизонту и уже не жарит. Я достаю потрепанный пуховик из рюкзака, скоро станет невыносимо холодно. И лишь перед рассветом смогу недолго вздремнуть.

Мусолю в зубах последнюю самокрутку из пачки – как награду за еще один день, в котором я зачем-то не умер. Эта сигарета со мной, сколько себя помню. Но ведь когда-то пачка не была пустой? И когда-нибудь я найду зажигалку, чтобы поджечь ее. А пока мой удел – вкус зажеванного табака на губах.

Первая звезда загорается над головой. Жалко, она не может греть. Каждый щиток Седьмого Оплота пестрил этой надписью, отпечатавшейся в моей голове. «К югу от первой звезды вас ждет долгожданное счастье». А значит, я иду на север.

Все же самое мерзкое в этой ситуации то, что я напрочь забыл, зачем хотел выжить… Это бешеное, неудержимое желание так жгло меня в Седьмом Оплоте. Как и прочие, я радовался новому дню и новому глотку отравленного войной воздуха. Была ли у меня цель? Пожалуй. Разве люди могут хотеть выжить просто так?

Инстинкты. Они всегда подсказывают нам верную дорогу к новому куску хлеба, капле воды или шее врага, которую стоит перегрызть ради всего этого. Никогда не любил убивать. Но ощущения подсказывают, что я не из тех людей, кто дрогнет и сдастся в решающий момент.

Семьдесят миль, семь дней пути. Первая кровь на моих руках. Ради чего выжил именно я, а не вчерашний прохожий?

Его лицо и руки были покрыты язвами, никакой защиты он не предусмотрел. Здешнее солнце бессердечно к таким. Обычный человек, путник, выживший в этом пекле. Наша разница лишь в том, что я прихватил больше запасов с собой. Или экономнее их расходовал, что для него уже неважно.

Рефлексы. Свист ножа, летящего в мою спину. Прыжок, кувырок с неудобным рюкзаком. И вот уже мой собственный нож торчит у незнакомца из груди. Он не успел удивиться. Он был слаб, а выживает сильнейший. Тот, в ком не дремлет животное начало.

Узнал ли я о себе что-то новое? Почувствовал жалость к нему? Проклял себя?

Инерция. Я делаю новый шаг по пыли и пеплу, я смотрю лишь вперед, я убиваю, чтобы жить. Хотеть жить в мире, где все умирает. Каким знакомым это кажется. И с каждым днем все глупее. Бессмысленнее. Возможно, стоит пропустить следующий нож. Разве что-то изменится, если он прилетит в цель…