Грани «русской» революции. Как и кто создавал советскую власть. Тайное и явное

Капитан 1‐го ранга Алексей Щастный был осужден 21 июня 1918 года. Показания против него дал единственный свидетель – Троцкий, который таким образом устранял непокорного конкурента. А конкурент был сильный – профессиональный военный, фактический лидер Центробалта, ставший инициатором поднятия на кораблях красных флагов 3 сентября 1917 годп – в честь провозглашения республики, сторонник большевиков, отказавший в помощи Временному правительству, спаситель Балтфлота, сумевший в феврале 1918 года перевести корабли из Ревеля в Гельсингфорс, не дав немцам их захватить. Вина Щастного была в том, что в мае он разгласил телеграмму Троцкого и Беренса[132] о денежном вознаграждении для тех, кто будут взрывать и топить корабли в случае необходимости. Чем, между прочим, подтверждается готовность большевиков сдать Петроград немцам. Щастный был вызван к Троцкому и арестован в его кабинете. В суде Троцкий сказал: «Щастный настойчиво и неуклонно углублял пропасть между флотом и Советской властью. Сея панику, он неизменно выдвигал свою кандидатуру на роль спасителя. Авангард заговора – офицерство минной дивизии – открыто выдвинуло лозунг “диктатура флота”». В приговоре суда утверждалось, что подсудимый: «сознательно и явно подготовлял условия для контрреволюционного государственного переворота, стремясь своею деятельностью восстановить матросов флота и их организации против постановлений и распоряжений, утверждённых Советом Народных Комиссаров и Всероссийским Центральным Исполнительным Комитетом. (…) …вёл контрреволюционную агитацию в Совете комиссаров флота и в Совете флагманов: то предъявлением в их среде провокационных документов, явно подложных, об якобы имеющемся у Советской власти секретном соглашении с немецким командованием об уничтожении флота или о сдаче его немцам, каковые подложные документы отобраны у него при обыске; то лживо внушал, что Советская власть безучастно относится к спасению флота и жертвам контрреволюционного террора; то разглашая секретные документы относительно подготовки на случай необходимости взрыва Кронштадта и флота…»

На следующий день Щастный (на Съезде Советов его, порой без упоминания имени, называли «адмиралом» или же называли фамилию без должности и звания) был расстрелян латышскими стрелками.

После очередной отмены смертной казни в 1920 году Ленин говорил: «Террор был нам навязан терроризмом Антанты, когда всемирно-могущественные державы обрушились на нас своими полчищами, не останавливаясь ни перед чем. Мы не могли бы продержаться и двух дней, если бы на эти попытки офицеров и белогвардейцев не ответили беспощадным образом, и это означало террор, но это было навязано нам террористическими приёмами Антанты. И как только мы одержали решительную победу, ещё до окончания войны, тотчас же после взятия Ростова, мы отказались от применения смертной казни и этим показали, что к своей собственной программе мы относимся так, как обещали… Само собой понятно, что всякая попытка Антанты возобновить приёмы войны заставит нас возобновить прежний террор; мы знаем, что мы живём во время хищничества, когда не действуют добрым словом». Здесь – всё ложь от начала до конца. Только за 1920 год по имеющимся данным было расстреляно 6541 человек.

В другом случае Ленин указывал: «Смертная казнь – временная, исключительная мера наказания, применение которой зависит от внутренней обстановки в стране и международного положения. Хотя смертная казнь и была отменена, восстановление расстрелов вполне возможно».

Уже в 1922 году норма о смертной казни в виде расстрела была включена в УК РСФСР. В следующий раз смертную казнь отменили в 1947 году, но секретный Указ предоставлял МГБ право в специальных судах по делам о контрреволюционной деятельности её применять. В 1950 г. смертная казнь в отношении изменников Родины, шпионов, подрывниковдиверсантов восстановлена уже открыто. Конечно, смертная казнь для большевиков была исключительной мерой – она применялась чаще к политическим противникам, чем к уголовникам. Последние считались «социально близкими».

Русское мировоззрение не может отрицать необходимости смертной казни. Ни одно христианское государство за многие века не отменяло смертную казнь надолго. На Руси смертная казнь всегда была публичной: вместе с палачом казнил изувера народ. Именно поэтому данная мера применялась крайне редко (например, в период царствования Александра I было казнено 84 человека). В царствование Елизаветы Петровны смертная казнь была фактически отменена:

все дела, предусматривающие смертную казнь, рассматривала лично императрица. И ни одного смертного приговора вынесено не было. Тем не менее публичная смертная казнь, в особенности применительно к преступлениям против государства, признавалась необходимой. Публичность – это казнь с согласия народа. Если народ не в состоянии лицезреть эту казнь или не желает её, то смертный приговор следует отменить – вот и все правила, которые ограничивают даже чрезвычайно редкое применение такой меры расправы с преступником.