Грани «русской» революции. Как и кто создавал советскую власть. Тайное и явное

Главный результат Съезда содержался в резолюции по аграрному вопросу, которая требовала отмены помещичьего землевладения и передачи земель в ведение земельных комитетов, которые должны были решать все вопросы обработки и использования земли. В том числе эти комитеты должны были наделять землей. Принцип такого наделения предполагал два подхода: крестьянский и большевистский. Крестьяне, наказы которых тщательно собрали эсеры, требовали наделения землей по уравнительному трудовому принципу – каждый должен был получить столько земли, сколько смог бы обработать (вместе с семьей). Большевистский принцип – превращение помещичьих хозяйств в социалистические, где осуществляется коллективная обработка земли. В последнем могли быть заинтересованы только те крестьяне, которые не собирались трудиться на земле, а предпочитали занимать хозяйственные, политические и милицейские посты. Вопрос, по какому пути идти, решился не мнением крестьян, а политической интригой и развязыванием гражданской войны в деревне, в которой трудовое крестьянство потерпело полное поражение в связи с тем, что их политическая организация – эсеры – сначала была расколота на две партии, затем левая часть вступила в альянс с большевиками, а затем большевики уничтожили своих союзников.

Альянс большевиков с левыми эсерами был обусловлен тем, что марксистская догма требовала поднимать на революцию, прежде всего, пролетариат. Большевики занимались этим самозабвенно, пока не обнаружили, что крестьяне пошли за эсерами, которые сделали ставку не на «передовой отряд», а на большинство. Именно поэтому эсеры практически безраздельно контролировали крестьянские Советы, а вместе с меньшевиками – также и смешанные Советы рабочих и солдатских депутатов, где была представлена лишь небольшая часть крестьянства. Но большевики опередили эсеров в силовом захвате власти в Петрограде и в Москве, и с этим пришлось считаться. Эсеры пошли на объединение с большевиками и на слияние крестьянских и некрестьянских Советов на III Съезде. Большевики целиком приняли программу «социализации земли», а эсеры, поначалу отказавшиеся входить в СНК (на анархическом II Съезде), решили всё-таки разделить с большевиками ответственность. Пока не обнаружили, что после III Съезда начались уловки, которые были связаны с изменением большевистской программы.

Спиридонова

(326) на V Съезде напомнила, что «большинством голосов, около 1500 против 30, при одном воздержавшемся, голосовалась наша теперешняя аграрная программа социализации земли». Вопреки тому, что было до этого: «С.-д., резко расходясь с с.-р., в своём отношении и понимании крестьян, руководятся догмами Маркса, своим марксистским багажом, и они считают, что крестьянство, как социальная категория в настоящем, в будущем будет изжито, и мы, с.-р., боролись с этим научным взглядом, боролись на практике с с.-д. всего мира». Спиридонова ошиблась лишь в одном: правда была не в практике, а в том, что большевикам нужно было сначала нейтрализовать (на III Съезде) партию крестьянства, а потом разрушить ее до основания (на V Съезде). Она должна была не жаловаться Съезду о том, что большевики стали постепенно притеснять крестьянскую секцию ВЦИК, а потом и вовсе блокировали её работу, а понять, что на самом деле затевают большевики – к ровавую войну между городом и деревней.

После Брестского договора, когда эсеры отозвали своих представителей из СНК, враждебность большевиков стала совершенно очевидной. Их задачей было переманить крестьянских депутатов в свой лагерь и подчинить партийной дисциплине, а затем их руками устранить крестьянскую секцию и крестьянскую партию. И по этой причине «началась диктатура теории, диктатура отдельных лиц, влюбленных в свою теорию, в свою схему и в свои книжки…».

Спиридонова прямо указала на недавнюю ленинскую декларацию, направленную против крестьянства, объявившую крестьянство «мелкобуржуазным». Потом последовали продовольственные декреты, которые не дали крестьянам помещичьи земли. Вместо социализации произошла национализация. Ленин вообще отказался выделять средства на аграрную реформу. Вместо помощи деревне «красноармейцы, приезжая с налету, с директивами сверху вносят в деревни панику и отбирают излишки, но отбирают не у кулаков». На деревню навалилась диктатура пролетариата.

В ответной речи Ленин просто проигнорировал доводы Спиридоновой, никак не аргументировал опору только на беднейшее крестьянство и упрекал крестьянина за то, что он прячет хлеб от реквизиций: «по-старому, по-капиталистически рассуждает: если я в одиночку продам хлеб, то больше наживу, если в одиночку отправлюсь добывать хлеб, то легче добуду». Раз по-капиталистически – значит, контрреволюционно, раз контрреволюционно – значит, расстрел. Словесные излияния Ленина были пространны, а логика – примитивна и аморальна.