Грани «русской» революции. Как и кто создавал советскую власть. Тайное и явное

Думцы имели лишь относительную легитимность, поскольку она исходила из воли монарха, а воля народа Государственной Думой была сохранена лишь частично – в Феврале Дума не собралась полностью, создав лишь по решению части депутатов Временный комитет, в дальнейшем ставший Временным правительством – не более чем группой самозванцев. Временное правительство несколько раз трансформировалось совершенно произвольно – уже без участия депутатов. Фактически Временное правительство – это попытка частной группы, не представляющей никого, утвердить диктатуру (тиранию или олигархию), для чего также не хватило воли к власти, которая в той или иной пропорции при каждом кризисе делилась с ВЦИК – представительством Советских организаций, которые имели хотя бы какие-то признаки волеизъявления «снизу».

Депутаты Учредительного собрания, несомненно, имели санкцию «воли народа», пусть и транслированную в основном через навязанные народу «левые» организации, но всё же дающую полномочия утвердить властные органы. В условиях уличной анархии, царившей в Петрограде, Учредительное собрание не предприняло никаких усилий, чтобы сразу делегировать временные полномочия созданному им правительству. И в дальнейшем не проявило воли к власти, чтобы собраться на сессию и утвердить такое правительство. Небольшие группы депутатов пытались это сделать, но эти действия никак нельзя считать легитимными и учредительными. Здесь коллективная воля в условиях января 1918 года была ещё слабее, чем в Государственной Думе в феврале 1917 года.

Советы ни в 1918 году, ни позднее не получили полноценной санкции «от народа», и потому могли утверждать государственность только волей меньшинства. Причем такого, которое вообще не имело никаких признаков легитимности. Фактически этот тип власти был оккупационным – небольшие группы, собравшиеся в местные комитеты, направили делегатов на условно-всероссийский Съезд, создали правительство и объявили о создании государства. Полномочия правительства (СНК), как и попытки запустить процесс создания Конституции РСФСР, а потом СССР, в итоге оказались исключительно однопартийным проектом – большевики создали не народную, а партийную власть. Что означало: как и ранее, Россия как страна существует, она населена коренными народами (прежде всего, русским народом), а попутно и отдельно от народов существует политическая власть большевиков, имитирующая государственные органы, созданные без народа, но от имени народа. При этом законы Российской Империи «по умолчанию» считались отмененными, и ни о каком правопродолжении речи быть не могло. Произошел радикальный разрыв с прежней государственностью, что означало: на территории Российской Империи могут утверждаться какие угодно другие государства, и их легитимность не может быть оспорена большевистским правительством на языке права. Более того, на языке права уже никто и не собирался объясняться – имела значение только сила. Подчинить себе Украину, Белоруссию, Прибалтику, Закавказье (с некоторыми утратами относительно территории Империи) большевики смогли, а вот Польшу и Финляндию потеряли навсегда, хотя там привыкли к самостоятельности не больше, чем в других пытавшихся отделиться территориях. Государство из «правильного» стало «неправильным» не путем постепенной порчи или деградации властных институтов, а путем прямого объявления на территории «правильного» государства иного – «неправильного», которое по уровню легитимности не шло ни в какое сравнение с предшествующим государством и, собственно, государством не являлось – не имело никакой волевой санкции ни «сверху», ни «снизу». Вместо того чтобы говорить, что исходное государство законно, а последующее незаконно, правильнее было бы сказать, что одно государство существует (пусть даже через какое-то время – только в истории), а сменившее его – это не государство вовсе, и оно не существует, не существовало и существовать не может. Легитимация государства могла бы произойти только в результате процедур, восстанавливающих правопродолжение от исходного государства, которые воссоединили бы правовую историю, а режим смутного правления определили бы как период временной утраты государственности – Смуты. Без континуитета нет суверенитета. Государства не существует без правопродолжения. Существует только подделка под него, и на месте этой подделки может возникнуть сколько угодно других – столь же нелегитимных – подделок.

Наличие в РСФСР и других будущих республиках СССР документов с названием «Конституция» вовсе не означает, что образовано государство. О том, чтобы учредить его от Бога, речи, конечно, уже не было. Стать аристократической республикой также уже было невозможно. А народная демократия так и не появилась на свет. Образовалась химера – партийная тирания с элементами (весьма условными) партийной демократии. Вне партии могло существовать только зависимое население, но не источник власти. Что означает: государства нет, а налицо только своеобразный политический режим со всеми признаками оккупационного порядка.