Грани «русской» революции. Как и кто создавал советскую власть. Тайное и явное

Касательно положения дел, он сослался на резолюции Продовольственного съезда, который признал «что в стране уже началась катастрофа, что положение промышленности таково, что дальнейшее продолжение войны невозможно, что её немедленно нужно прекратить». «Докладчик Переверзев (101) указал, что к осени целый ряд железных дорог должен стать. Докладчик

Баранов (352) заявил, что во всей России имеется только одна фабрика – бумагопрядильная, у которой есть достаточно хлопка для того, чтобы работу продолжать до 1 января; во всех же остальных никаких запасов нет. С топливом, с электрической энергией положение дела таково, что всё это грозит остановиться в ближайшую минуту». И поэтому требуется всестороннее вмешательство государства в хозяйственную жизнь.

Надо сказать, что самыми распространенными профессиями среди тех, кто называл себя «революционной демократией» были: юрист, врач, публицист, солдат. Юридические знания нивелировались как отсутствием опыта, так и разрушением правовой системы. Остальные профессии для управления государством явно не годились. Экономические знания у революционных демократов были на нуле, и поэтому все их идеи сводились к распределению и контролю. Что не могло не привести к усугублению хозяйственной разрухи, вызванной вовсе не войной и не распадом управления, как хотели показать ниспровергатели самодержавия, а их собственными деяниями, устранившими из жизни общества профессионалов своего дела. Те, кто был организаторами производства, не только исключались из обсуждений экономических проблем в Советах, но и определялись как классовый враг, у которого большевики хотели отнять всё и сразу, а меньшевики и эсеры – постепенно. В условиях войны и усугубления экономических бедствий «постепенность» означала просто медленное и неуклонное соскальзывание в пропасть. Большевистский подход был своего рода облегчением этой муки – соратники Ленина столкнули Россию в пропасть в один момент. При «красном терроре» было не до вопросов организации хозяйства – людям пришлось ежедневно спасаться от бесчинств большевистских бандитов и стараться избежать голода.

На Съезде спикером секций, вырабатывающих решения по вопросам экономики и по аграрным вопросам, был меньшевик Громан

[98] – человек крайне слабо знакомый с положением дел в стране и средствами, которыми оно могло быть исправлено. В компании с такими же профанами он мог прийти к одной и самой простой мысли: распределение уменьшающегося числа товаров надо нормировать, а их производство контролировать – к чему должны быть привлечены самые разнообразные организации, которые сами производством не занимались. Резолюции по промышленности и транспорту и по аграрному вопросу съезду доложил меньшевик Череванин

[99]. Выраженное им мнение большинства также предусматривало нормирование потребления и распределение сырья, топлива, орудий производства.

Не зная, как создаются производства, как они развиваются, создают товары и реализуют их, революционные фантазеры додумались только до одного – «принудительного синдицирования и трестирования в тех случаях, где промышленность для этого достаточно созрела». К этому добавлялась рекомендация всё-таки начать воссоздавать разрушенный госаппарат, которого у Временного правительства фактически не было. Оно могло управлять, да и то лишь отчасти, только армией. Поэтому советские деятели предложили создать Экономический совет и Экономический комитет. Последний должен был получить представительства на местах и заниматься перераспределением товаров и контролем за тем, чтобы оставшиеся капиталисты слишком много не зарабатывали. Экономические комитеты должны были заменить хаотическое вмешательство в экономику систематическим. Местные комитеты должны были целиком и полностью подчиняться директивам центральных органов. Самостоятельно они могли лишь нормировать потребление вплоть до введения карточной системы. Вот собственно, и вся нехитрая система, которая продержалась при Советской власти (если таковая вообще существовала) вплоть до кончины Сталина.

По аграрному вопросу также всё сводилось к вмешательству государства, регулированию снабжения и потребления. Установление хлебной монополии и твердых цен на хлеб уже сыграли свою катастрофическую роль – начали быстро создаваться продовольственные комитеты, к организации которых планировалось подключить Советы (этот процесс назывался «демократизацией»), а производство продолжило сокращаться.