Гражданская война в Испании. 1931-1939 гг.

Но к тому времени начали пропадать и все те советские руководители, которые прибыли в Испанию в опасные и волнующие дни сентября и октября 1936 года. Антонов-Овсеенко, Сташевский, Берзин, Кольцов, даже посол Гайкин – исчезли не только из Испании, но и из истории. Много других русских, которые тайно пребывали в Испании, тоже покинули ее. Какие страшные ожидания, должно быть, переполняли их, когда они плыли через Средиземное море и пересекали на поезде Украину! И до чего ужаснее оказалась ожидавшая их реальность! Почему их убили? Скорее всего, отчасти потому, что возражали против политики Сталина по отношению к испанцам, с которыми они так тесно сотрудничали⁴.

Примечания

¹ Обо всем этом Гольфин и Рока рассказали лидерам POUM, когда встретились в тюрьме. Провокатору Кастилье было разрешено сбежать, и с некоторой суммой денег он оказался во Франции. Викторио Сала, основной агент каталонской полиции, работавший на Герё, когда-то был членом POUM, но потом порвал с коммунистами, которых обвинил в жестоких преступлениях. Все эти документы были опубликованы в антипоумовском трактате «Шпионаж в Испании», написанном якобы Марком Рейсером (псевдоним коминтерновского отдела пропаганды).

²

Он сам рассказал об этом в мемуарах, в которых тем не менее ни словом не упомянул о Нине или о POUM. Возможно, что его мемуары были подделкой.

³ Уничтожение POUM сопровождалось арестами генералов, связанных с Ларго Кабальеро: Асенсио, Мартинеса Монхе, Мартинеса Кабреры.

⁴

Кольцов оставался в живых до конца чисток и был расстрелян лишь в конце 1938 года.

Глава 58

Германия и Италия возвращаются к политике невмешательства. – Англо-германское сближение. – Инцидент с «Лейпцигом». – Негрин отправляется в Париж. – Иден и Дельбос латают политику невмешательства. – Гитлер в Вюрцбурге.

Иден и Дельбос добились возвращения Германии и Италии к политике невмешательства и к участию в морском патрулировании. К двум воюющим сторонам была обращена официальная просьба воздержаться от нападения на военные корабли, а также выделить зоны безопасности для заправки патрульных судов. Нарушения этого соглашения будут расследоваться всеми четырьмя сторонами морского патруля. В случае нападения разрешено обороняться, но не нападать. За это время каждая страна могла определить степень своей свободы действий. Тем не менее Испанская республика осудила всю систему контроля, ибо она ставила республиканцев на одну доску с националистами и потребовала предоставить ей право вести «законные военные действия», такие, как, например, налет на Пальму – но без «альмерийского инцидента». Россия, опасаясь, что все единым фронтом выступят против нее, объявила, что в морском патрулировании должны участвовать все страны Комитета по невмешательству. Чиано, внезапно заподозрив Германию в сближении с Англией, пожаловался Берлину (как сделал и Риббентроп из Лондона), что ему лишь в последний момент сообщили о готовящемся визите Нейрата в Англию. Муссолини гордо заявил Хасселю, что Британия все еще недооценивает его. Если между ним и Англией разразится война, то леопард (Италия), может, и будет повержен, но лев (Англия) получит серьезные раны.

Теперь Италия решительно отказалась от сдержанного отношения к ее участию в интервенции в Испании. В Риме начали открыто публиковаться списки потерь и количество воюющих в Испании. 4 июня «Пополо д'Италия» объявила, что «придет день, когда с событий в Испании будет снят покров. И мир ясно увидит, что легионеры фашизма вписали в историю новую славную страницу». Но упоминание об участии немецких войск в испанских событиях считалось преступлением. Если те, кто служил в Испании, проговаривались об этом, для них это оборачивалось серьезными последствиями.

Едва только немцы вместе с итальянцами согласились вернуться к политике невмешательства, как капитан немецкого патрульного судна «Лейпциг» сообщил, что около Орана по его кораблю были выпущены три торпеды. В цель они не попали.