Гражданская война в Испании 1936–1939

Андре Жид приготовил выступление о советской диктатуре, но прознавший об этом Илья Эренбург устроил так, что бойцы коммунистической милиции с Мадридского фронта забросали его телеграммами с мольбами не «наносить им смертельный удар». Жид был поражен: «Сколько на меня обрушится клеветы! В испанской милиции меня сочтут предателем!» В самой Испании газета ПОУМ «La Batalla» печатала критические материалы о московских процессах, чем сильно увеличивала враждебность коммунистов к их марксистским соперникам. Даже вожаки НКТ пытались не позволять своей печати нападать на сталинские расправы в момент острой нужды в советском оружии. Недальновидность, даже слепота западных правительств и их слабость перед лицом Гитлера и Муссолини обеспечивала Коминтерну очевидную монополию на сопротивление фашизму.

Все это время республика страдала от своей зависимости от советских поставок, подтверждавшей страхи и предрассудки меньшинства, к которому обращалась пропаганда националистов. В декабре 1938 года Черчилль пришел наконец к выводу, что «победа испанского правительства представляет для Британской империи гораздо меньше риска, чем победа генерала Франко». О Невилле Чемберлене он сказал, что «ничто не усиливает влияние премьер-министра на благополучное общество так, как уверенность, что он дружественно настроен к генералу Франко и к делу националистов в Испании»[609]. Небольшая часть населения, не более 20 процентов от общей численности, оказывала, казалось, больше влияния на британскую и вообще на западную политику в отношении Испании, чем весомое большинство, поддерживавшее республику. На этом фоне роль коммунистов в политике республики в конце концов помогла националистам одержать победу в пропагандистской войне. Политика умиротворения и западный бойкот республики значительно усилили влияние Коминтерна, который стал претендовать на роль единственной реальной силы в борьбе с фашизмом.

Другой важный урок, преподнесенный той эпохой, заключается в том, что массовый самообман – это просто болеутоляющее, прописываемое руководством, не способным смотреть в глаза реальности. Как доказала гражданская война в Испании, первой несет потери на войне не правда, а ее источник – честность и совесть каждого человека.

Часть пятая. Внутренняя борьба

Глава 22. Схватка за власть

Неудача четырех попыток взятия Мадрида, предпринятых на протяжении пяти месяцев, привела к напряженности в отношениях Франко с германскими и итальянскими союзниками. Однако, кроме того, она вызвала ропот недовольства внутри самой коалиции националистов. Карлисты не забыли резкую реакцию Франко на их попытку сохранить независимость подразделений «рекетес». «Старые рубашки» Фаланги разделяли опасения своего лидера, что их поглотит армия, несмотря на рост численности фалангистов за год с тридцати тысяч до нескольких сотен тысяч.

Франко всегда был в курсе настроений в этих двух партиях. Он был не слишком обеспокоен, поскольку альянс националистов нуждался в едином командующем, а достойного соперника ни в армии, ни вне ее у него не было. Главный вождь карлистов Фаль Конде был изгнан в Португалию, а оставшийся в строю граф Родесно был гораздо сговорчивее. Казнь Хосе Антонио Примо де Риверы в Аликанте по-прежнему замалчивалась, что порождало в гуще фалангистов слухи, что он все еще жив. Это не позволяло назначить вместе него на постоянной основе кого-то другого. Германский посол Фаупель воспроизвел в своем донесении на Вильгельмштрассе слова проницательного итальянского атташе: «Франко – вождь без партии, Фаланга – партия без вождя»[610].

Кроме того, Фалангу по-прежнему ослабляла опасность раскола из-за принципиального противоречия в философии Хосе Антонио: социальные чаяния тонули в болоте реакционного национализма. Порой Хосе Антонио цитировали пролетарские «старые рубашки», возглавляемые провинциальным вождем Мануэлем Эдильей, стремившиеся доказать фундаментальную роль «социалистического» аспекта их движения. При этом реакционное крыло, становившееся сильнее «старых рубашек», не без основания ссылалось на другие заявления, доказывая, что для Хосе Антонио важнее всего воссоздать «традиционную Испанию».

Вторая группа, современные реакционеры, вступила зимой 1936/37 года в тайные переговоры с карлистами о союзе, против которого выступали пролетарские элементы во главе с Эдильей. Санчо Давила, кузен Хосе Антонио, поддерживал связь с Фаль Конде еще до начала выступления и предлагал союз двух партий. Франко прознал об этих дискуссиях, произошедших в Лиссабоне 16 февраля, и, несмотря на их бесплодность, понял, что опасность исходит скорее от фалангистов, чем от карлистов – дисциплинированных бойцов, не проявлявших интереса к политическим интригам.