Грэй (СИ)

Хелена Грэй была красива. Ухоженные белые волосы, перехваченные лентой, большие сияющие глаза, светлая кожа с ярким румянцем и пухлые губы. Однако, когда она не улыбалась и не смеялась, то выглядела скорее холодно и пугающе, и Хелена умела этим пользоваться. Много лет назад, когда Ричарду было около четырёх лет, ему однажды довелось повстречаться с братьями и сестрой. Тем летом Грэи путешествовали по империи, и непогода застала их недалеко от того самого загородного дома, где жил Ричард, поэтому у лорда Грэя не было другого выбора, кроме как остановиться там на несколько дней. Это были одновременно самые болезненные и самые радостные дни его детства. Отец и мать игнорировали присутствие в доме своего отбракованного ребёнка, относясь к нему как к кому-то вроде надоедливой собаки, зато детям было невдомёк, почему нельзя играть с незнакомым ребёнком. Ричард мало что помнил из той встречи, но подаренный Хеленой розовый камушек, который она нашла на берегу пруда, до сих пор хранился у него как талисман и сейчас лежал в чемодане, с которым он приехал в Академию. В его воспоминаниях Хелена была маленькой смеющейся девочкой, которая всегда тепло улыбается своим братьям, поэтому Ричард не знал, как вести себя с её взрослой версией. Но он должен был признать, что по сравнению с ледяным презрением, которым она наградила его сейчас, наблюдать за ней со стороны и взаимно игнорировать было не так обидно.

Разговор с Хеленой, если это можно было назвать разговором, был коротким. Грубо говоря, она просто привела его в коридор, где никого не было, и передала слова отца: тот был очень недоволен. Такое поведение, какое позволял себе Ричард, было недопустимым для потомков Грэев по миллиону перечисленных ею причин. И она тоже очень разочарована им. Хелена ушла уже больше получаса назад. Давно прозвучал колокол, а Ричард всё так же стоял в коридоре один и размышлял над тем, что он услышал.

— Ричард Грэй, — прогремело у него за спиной.

Ричард оглянулся. Быстрой походкой в его направлении по коридору двигался крайне злой профессор Кэмпбелл, и Ричард запоздало вспомнил, что давно должен сидеть на его лекции, а не стоять здесь посреди коридора.

— Ваша дерзость переходит все границы! — гаркнул профессор, поймал Ричарда за руку и больно её сжал, хотя тот и не собирался никуда сбегать. — Вы позволяете себе не учить материал, спать на моих лекциях, а теперь ещё взялись за прогулы? Вам плевать на себя, на ответственность, которую берёт на себя каждый целитель, но после того, как ваши родители вложили в вас столько сил и средств, вас совсем не интересует то, как отразится ваше поведение на их репутации?

Ричард мог бы ему сказать, что всегда старательно учил материал, не жалея себя, что уснул на лекции лишь однажды и ему действительно стыдно за это, что прогулял нечаянно и тоже сожалел, но упоминание родителей больно срезонировало с разговором с Хеленой, и что-то внутри Ричарда словно надломилось, выпуская наружу все накопленные детские обиды, весь стресс, накопившийся за время обучения, и он просто расплакался и расхохотался одновременно. Он не слышал больше, что говорит профессор, не чувствовал, как его встряхнули и пару раз ударили по щекам, и не видел света, погружаясь в темноту.

Пришел в себя Ричард уже вечером — проснулся в кровати в своей келье. Болела голова и горло, как при простуде.

— Эй, ты как? — рядом с кроватью на стуле сидел Кристофер с учебником по теории снятия порчи. — Вот, сегодня начали новый материал с Кэмпбеллом. Что у вас с ним произошло?

Ричард пожал плечами. Наверно, ничего не произошло. Вернее, не произошло ничего необычного.

— Как я здесь оказался?

— Кэмпбелл принёс. Целители говорят, что у тебя случился нервный срыв, — поведал Кристофер. — Так что всё-таки произошло? Зачем тебя искала Хелена?

— Рассказать мне, что мой отец во мне разочарован, — ответил Ричард. Теперь, когда он сам произнёс это вслух, ему было немного стыдно за то, что он сорвался. В конце концов, он же всегда знал, что до него никому из Грэев нет дела. Просто до этого дня в нём всё же жила какая-то иллюзия, что он всё равно нужен отцу, матери, братьям и сестре. Что вся его жизнь — просто одно большое недопонимание, и что однажды всё наладится. Но нет, не наладится. Посмотрев сегодня в глаза Хелене, он навсегда попрощался с той девочкой, которая когда-то улыбалась ему и подарила милый камушек, как если бы она умерла. — Кристофер, не знаешь, есть ли способ выйти из семьи? Я больше не хочу носить его фамилию. Пожалуй, я тоже в нём разочарован.

— И кем ты тогда будешь?

— Я буду Ричардом. Просто Ричардом.

***