Грех 22.10.08

Договор о передаче островов Россия и Китай подписали еще четыре года назад. Потом была долгая подготовка к демаркации границы, сопровождавшаяся активными протестами местных жителей и московских политиков. Были трогательные статьи в газетах (писали об огородниках, выращивающих на Тарабарове картошку, и о храме, который построили совсем недавно, а теперь китайцы его наверняка снесут), публиковались карты, на которых было видно, в какой опасной близости от Хабаровска пройдет теперь российско-китайская граница — но во всем этом проглядывала такая жуткая обреченность, что создавалось ощущение, будто Россия теряет Косово и Карабах одновременно. Как будто от карты страны отрезали Псков с Новгородом и Кострому в придачу.

На самом деле это, конечно, никакое не Косово. Хабаровские огородники найдут, где выращивать картошку, батюшку из храма на Тарабарове переведут в другой приход, а китайцы построят на островах два небоскреба и спа-отель. Небоскребы будет видно из центра Хабаровска, застроенного уродливым хрущевками и не менее уродливыми новыми торгово-развлекательными центрами, и жители города — те самые, которые на протяжении последних четырех лет выходили на митинги против передачи земель надменному соседу (а с ними и те москвичи, которые в последние годы открыли в себе дремавший до сих пор тарабаровский патриотизм), может быть, поймут, наконец, что великая Россия от моря до моря — это не более чем сказка из телевизора, а на самом деле наша страна состоит из безграничных пустот, кое-где разбавленных большими городами и еще кое-где заселенных непонятно как оказавшимися среди этих пустот людьми. И что если ничего не изменится (я говорю «изменится», сам при этом смутно представляя, что именно должно произойти. Значительное снижение роли Москвы при возвышении десятка других больших городов? Колонизация пустых пространств, может быть даже — силами нелюбимых массами таджиков? Черт его знает), то рано или поздно свои китайцы найдутся и на Сибирь, и на Урал, и на Волгу, и даже на Псков с Новгородом. Страна, на что-то претендующая в современном мире, не может состоять из церквей с огородами и ни из чего более (у нас и в средней полосе три четверти пространств — один большой Тарабаров). Рано или поздно ее растащат на куски. Построят на этих кусках небоскребы или что-нибудь еще. Научат нас другому языку.

Современное (а по правде — вечное) российское запустение — гораздо более надежный залог будущего распада страны, чем любая предательская политика, о которой по поводу Тарабарова было сказано так много слов в эти четыре года.

ЮКОС

Несколько недель назад я уже писал о Светлане Бахминой — сидящей в тюрьме бывшей юристке ЮКОСа. Тогда выяснилось, что мордовский суд отказал ей в досрочном освобождении, несмотря на то, что Бахмина ждет третьего ребенка. Готов еще раз повторить, что поведение суда (и, шире, государства) по отношению к Светлане выглядит скотством и бесчеловечностью. Она не убивала, не насиловала, не отдавала преступных приказов — ну и вообще, даже если была в чем-то виновата, достаточно отсидела. Никаких резонов держать ее в тюрьме и дальше нет, наверное, даже у тех, кто ее сажал.

В начале октября, когда Бахмина отмечала день своего рождения, ее имя снова попало в сводки новостей. В интернете развернулся сбор подписей под обращением к президенту с просьбой помочь Бахминой выйти на свободу, плюс к тому — в журнале «Эсквайр» вышла переписка писателя Григория Чхартишвили с Михаилом Ходорковским, ставшая главным медиахитом месяца. О «деле ЮКОСа» снова заговорили даже те, кто не интересуется политикой в принципе.

И, Боже мой, нет ничего тошнотворнее, чем среднеобывательская (имею в виду, конечно, «просвещенного» обывателя — того, который читает «Эсквайр» и сидит в интернете, — собственно, тот же Чхартишвили — типичный такой обыватель; в свою очередь, скажем, аудитория «Эха Москвы» или «Новой газеты» под это определение не подпадает — это совсем другие люди) реакция на юкосовские дела. Придыхание, с которым обращается к Ходорковскому писатель. Сусальная (в стиле пресловутого «новгородского дела») картинка, на которой разлученная с детьми мать томится на гулаговских нарах — и так далее, и так далее, и так далее. Как в дни похорон папы Иоанна Павла II толпа на площади в Ватикане скандировала «Святой немедленно» (хотя «немедленно» просто не бывает), так и здесь — обыватель требует не просто освобождения, не просто милосердия, не просто прощения — он требует канонизации и только канонизации, превращая, в общем, важный (может быть, самый важный по меркам современной России) разговор в пляску, если говорить терминами интернет-аудитории, хомячков.

Возможно, я сейчас скажу что-то непропорционально резкое, но мне кажется, в том, что и Бахминой, и Ходорковскому придется сидеть как минимум до официального окончания их сроков, есть некоторая заслуга и этих хомячков.

Милиция