Гренландский меридиан

Пристроив собак, я решил все-таки посетить передвижной «салон красоты» и попросил Крис укоротить мои буйные, не поддающиеся учету и порядку волосы. Через полчаса я, по словам очевидцев этого действа, помолодел лет на пять. Борода моя из марксовской превратилась в плехановскую, в результате чего прежде незаметные усы выдвинулись на передний план, опередив даже кончик носа, так что получилось нечто в стиле гетмана Потоцкого. К концу этой процедуры подъехали Руди с Бобом, и мы поняли, что пришла пора собираться. Я напоследок совершил два захода в озеро уже практически без бороды, показав при этом вдвое большую скорость на стометровке совсем вольным стилем и ухитрившись не запутаться в водорослях. С Донною и Роном разошлись поклоном, покидая Лемке в «Додже», а не в «Эмке»… Распрощались с собаками, Джоном, Крис и Дэйвом – им предстоял путь в Миннесоту на машинах. За рулем был Джеф. Успели как раз вовремя, чтобы получить на складе мои образцы со снегом (как я наивно думал: как-никак, а они хранились в холодильнике!). Однако бдительные канадские таможенники, заставившие-таки меня вскрыть драгоценный ящик, окончательно развеяли мои надежды на то, что мне удастся довезти до Москвы злополучные образцы снега в их первозданном виде. Практически во всех баночках была вода! Когда и как это могло случиться, оставалось загадкой – ведь этот ящик все время, за исключением полета на «Твин оттере», находился при отрицательных температурах! Чтобы сохранить хотя бы остаток своего гляциологического авторитета, я укутал ящик с образцами в парку производства фирмы «Dupont» – одного из наших спонсоров и, как известно, производителя лучших в мире теплоизолирующих материалов. Так мы и вылетели в столицу мира, сидя бок о бок в небольшом самолете, в котором, по словам стюардесс, не было даже маленького, соответствующего его размерам, холодильника. Ящик со стремительно таявшими образцами, обернутый в толстую парку, стоял у меня под ногами, пользуясь значительно меньшим вниманием с моей стороны, чем стоявший два дня назад примерно в том же положении ящик с «Molson Canadiens». Через полтора часа мы приземлились в Нью-Йорке в аэропорту Дж. Ф. Кеннеди. Температура воздуха в этот жаркий июньский вечер была никак не менее 30 градусов. Мы заняли два одинаково желтых такси с одинаково черными водителями. Мы с Уиллом шли в головной машине, а ведомыми были Джеф и Кейзо. Нью-Йоркские таксисты – особая категория водителей. Легкость и нахальство, с которыми они порой втискивают свои машины в самые замысловатые лабиринты бесконечного транспортного потока, поражают. Не менее загадочным является их потрясающая способность предугадывать возможные осложнения на трассе и выбирать именно тот ряд, движение в котором всегда происходит чуточку быстрей, чем в соседних. Как правило, водитель отгорожен от пассажиров перегородкой из толстого звуконепроницаемого стекла, через которое, однако, очень отчетливо видны светящиеся красным светом показания счетчика: 1 доллар 15 центов за посадку и затем регулярно по 15 центов за каждые 200 метров пробега. Мы на большой скорости шли в левом ряду, зажатые со всех сторон машинами самых разных возрастов и типов. Даже четырехполосное в обе стороны движение не способно было существенно разрядить обстановку на трассе, однако водитель наш не терял олимпийского спокойствия. Табличка с его цветной фотографией и номером лицензии на разделяющем нас стекле одновременно предупреждала нас о том, что курить нельзя, потому как водитель наш аллергик и не переносит запаха дыма. С нами ему явно повезло: ни я, ни тем более предводитель не курили, потому он мог не волноваться. Теплый и, кажется, даже горячий ветер врывался в открытое окно, но не приносил нам желаемого облегчения. Трасса была зажата между крутыми бетонными стенами, искусно исписанными различными надписями и какими-то каннибальскими знаками неизвестными уличными художниками. Этот вид творчества стал бурно развиваться с появлением баллончиков с красками, позволяющими буквально в считанные минуты превратить серое унылое полотно бетона в красочный холст. Въехали на большой мост и слева увидели Манхэттен с его знаменитыми небоскребами. Выделялись Эмпайэр Стейт Билдинг, небоскреб компании «Крайслер» и самые высокие близнецы в мире – Всемирный торговый центр[36]

. После некоторых довольно уверенных маневров мы подкатили к ярко освещенному подъезду отеля «United Plaza». Я отметил логичность и последовательность нашего продвижения к высотам цивилизации: из убогой палатки через одноэтажный коттедж к шестидесятиэтажному небоскребу! Просторный вестибюль утопал в зелени мягкого пушистого ковра, приглушающего и шаги, и разговоры. Все стены были в зеркалах, что создавало ощущение обилия людей в холле. Одних предводителей я насчитал целых пять, не говоря уже о нас с Джефом и Кейзо, которые были практически повсюду. Наши палатки в этом шикарном спальном дворце разместились точно посередине между небом (60-й этаж) и землей, то есть на 31-м этаже, а состав двоек выглядел так: я и Уилл, Этьенн и Мишель, Джеф и Кейзо. Бернар вообще, как оказалось, разместился в другом отеле вместе со своею подругой, что было гораздо естественнее. Взлетев в совершенно бесшумном зеркальном лифте в свои номера и наскоро разместившись (предводитель моментально превратил вполне цивильный номер в увеличенную копию легендарной «Eurekа», разбросав повсюду извлеченную из рюкзаков одежду), мы с такой же скоростью спустились в бар, где была намечена общая встреча. Темно-красный цвет обивки стен, мебели, скатертей на столах, пламя свечей определенно настраивали на боевой лад. Помимо Этьенна, Бернара и Мишеля здесь были Кати де Молль и ее помощница Дженнифер. В 9 часов нас позвали к ужину. Бедный «Dupont»! Ведь именно ему, спонсировавшему нью-йоркскую программу, мы были обязаны всем этим великолепием. И что ж в ответ? Какова была наша благодарность? Вдесятером мы поужинали на 513 долларов! Предводитель пребывал в некоторой растерянности, хотя при выборе блюд не отставал от остальных. «Нам надо постараться, чтобы на завтрашней пресс-конференции выглядеть наилучшим образом», – с мрачной решимостью произнес он, подписывая чек, принесенный официантом. Разморенные от сытного ужина и обилия превосходного красного вина, мы нестройными голосами выразили свою поддержку этой попытки предводителя вернуть доверие спонсоров. Впереди уже просматривались грандиозные контуры Трансантарктики.