Грешница

Она не ответила, отвернувшись к окну. Вновь уставилась на снежинки, которые складывались в белую филигрань на стекле.

– Сколько мы вместе – года два уже? Мне кажется, ты совсем ничего не рассказывала о своей жизни, – сказал Фрост. – Я, наверное, тебе все уши прожужжал насчет нас с Элис. Докладывал о каждой нашей ссоре, а ты слушала, нравилось тебе это или нет. Ты никогда не просила меня заткнуться, поэтому я думал, что ты не возражаешь. Но, знаешь, сейчас я кое-что понял. Ты умеешь слушать, но не умеешь говорить о себе.

– Да особо нечего и рассказывать.

Он на мгновение задумался. Потом произнес почти смущенно:

– Я никогда не видел, чтобы ты плакала.

Она пожала плечами.

– Что ж, теперь увидел.

– Послушай, мы не всегда ладили...

– Ты так думаешь?

Фрост зарделся, как будто его застали врасплох. Лицо этого парня порой напоминало светофор, который переключался на красный свет при первых же признаках смущения.

– Ну, я имел в виду, что мы не приятельствовали.

– Что, ты хочешь, чтобы мы теперь стали приятелями?

– Я бы не возражал.

– Хорошо, мы приятели, – быстро проговорила она. – Что дальше?

– Риццоли!

– Что?

– Я всегда рядом, понимаешь? Я просто хочу, чтобы ты знала это.

Джейн заморгала и отвернулась к окну, чтобы он не видел ее реакции. Вот уже второй раз в течение последнего часа она была на грани слез. Чертовы гормоны. Она не знала, почему от слов Фроста ей захотелось расплакаться. Возможно, просто потому, что он проявил чуткость по отношению к ней. По правде говоря, он всегда был добр, но сейчас она особенно остро это почувствовала, хотя какая-то маленькая частичка в глубине ее души предпочитала, чтобы Фрост был толстокожим и не замечал ее страданий. Его слова заставили Джейн почувствовать себя беззащитной и уязвимой, а ей не хотелось, чтобы он видел ее такой. Не этим нужно было завоевывать уважение со стороны коллеги.

Риццоли сделала глубокий вдох. Через мгновение слезы ушли. Теперь она смогла взглянуть на Фроста и выдавить из себя нечто в своем обычном стиле.

– Послушай, мне позарез нужен тайленол, – сказала она. – Мы что, целый день будем здесь сидеть?

Он кивнул и завел мотор. Дворники смахнули со стекла снег, открыв взору небо и белые улицы. Все лето, изнывая от жары, она ждала зимы с ее чистотой и морозом. Теперь, глядя на унылый городской пейзаж, она подумала о том, что никогда больше не станет сетовать на августовскую жару.

* * *

Вечерами по пятницам в баре Джей Пи Дойла было не протолкнуться среди полицейских. Расположенный поблизости от подстанции бостонского полицейского управления в Ямайка-Плейн и всего в десяти минутах ходьбы от главного управления на Шредер-Плаза, бар Дойла был облюбован копами для пятничных посиделок за пивом и разговорами. Так что, когда Риццоли зашла туда поужинать, она рассчитывала увидеть сплошь знакомые лица. Но вот кого она не ожидала встретить, так это Винса Корсака, который за стойкой бара потягивал эль. Корсак был отставным полицейским из Ньютона, и здешний бар не был его территорией.

Он заметил Джейн еще в дверях и дружески помахал рукой.

– Привет, Риццоли! Давно не виделись. – Он указал на повязку на ее лбу. – Что случилось?

– А, ничего. Поскользнулась в морге, пришлось наложить пару швов. А ты что делаешь в наших краях?

– Переселяюсь сюда.

– Что?

– Только что подписал договор об аренде квартиры тут, неподалеку.

– А как же твой дом в Ньютоне?

– Долгая история. Послушай, не хочешь поужинать? Я тебе все и расскажу. – Он подхватил свой эль. – Давай найдем местечко в соседнем зале. Эти чертовы курильщики портят мои легкие.

– Раньше тебя это не беспокоило.

– Да, но тогда я был одним из них.

Пожалуй, только инфаркт может превратить заядлого курильщика в поборника здорового образа жизни, думала Риццоли, следуя в кильватере внушительной фигуры Корсака. Хотя он и похудел после болезни, его габаритов вполне хватало, чтобы подобно бульдозеру прокладывать дорогу в толпе завсегдатаев бара.

Они прошли в зал для некурящих, где воздух казался кристально чистым. Он выбрал стол под ирландским флагом. На стене в рамках висели вырезки из "Бостон Глоуб" – статьи о давно ушедших и давно умерших мэрах, политиках. В них мелькали имена братьев Кеннеди, Типа О'Нила и других славных сынов Ирландии, многие из которых служили на благо процветания Бостона.

Корсак уселся на деревянную лавку, с трудом втиснув свой объемистый живот в узкое пространство. Впрочем, при всей свой грузности он все равно выглядел стройнее, чем в августе, когда они вместе расследовали серию убийств. Глядя на него сейчас, Риццоли не могла не вспоминать то лето. Жужжание мух в зарослях деревьев; кошмарные находки в лесу. Она до сих пор вспоминала тот месяц, когда двое убийц объединились, чтобы воплотить в жизнь свои жуткие фантазии. Корсак был одним из немногих, кто знал, как это дело коснулось лично ее. Они вместе сражались с монстрами и выжили, и теперь между ними существовала незримая связь.

И все-таки было в Корсаке что-то такое, что ее отталкивало.