Григорий Распутин. Могилы моей не ищите

И порой происходило – было достаточно одного его взгляда или жеста, чтобы агенты выпроводили взашей подозрительного гостя или сомнительного посетителя. Довольно часто это сопровождалось скандалом, истерикой и воплями изгнанного, все же остальные посетители при этом жались к перилам, перешептывались, со страхом наблюдая за происходящим. Случалось, что на шум откликался и Григорий Ефимович, дверь его квартиры приоткрывалась, он выглядывал в образовавшуюся щель, выглядывал, осенял всех крестным знамением, потом прятался, загадочно улыбаясь, и дверь закрывалась за ним. Он исчезал, чтобы появиться снова.

Но к вечеру 17 декабря стало ясно, что на сей раз все будет по-другому.

О том, что произошло, императрица узнала из письма Феликса Юсупова, которое было адресовано государю, но переправлено Николаем Александровичем ей.

Александра Федоровна садится к столу, надевает очки и начинает чтение:

«Ваше Императорское Величество, спешу исполнить Ваше приказание и сообщить все то, что произошло у меня вчера вечером, дабы пролить свет на то ужасное обвинение, которое на меня возлагают. По случаю новоселья ночью 16-го декабря я устроил у себя ужин, на который пригласил своих друзей, несколько дам. Великий князь Дмитрий Павлович тоже был. Около 12 ко мне протелефонировал Григорий Ефимович, приглашая ехать с ним к цыганам.

Я отказался, говоря, что у меня самого вечер, и спросил, откуда он мне звонит. Он ответил: «Слишком много хочешь знать» и повесил трубку. Когда он говорил, то было слышно много голосов. Вот всё, что я слышал в этот вечер о Григории Ефимовиче. Вернувшись от телефона к своим гостям, я им рассказал мой разговор по телефону, чем вызвал у них неосторожные замечания. Вы же знаете, Ваше Величество, что имя Григория Ефимовича во многих кругах было весьма непопулярно. Около 3-х часов у меня начался разъезд, и, попрощавшись с Великим князем и двумя дамами, я с другими пошел в свой кабинет. Вдруг мне показалось, что где-то раздался выстрел. Я позвонил человека и приказал ему узнать, в чем дело. Он вернулся и сказал: «Слышен был выстрел, но неизвестно откуда». Тогда я сам пошел во двор и лично спросил дворников и городовых, кто стрелял. Дворники сказали, что пили чай в дворницкой, а городовой сказал, что слышал выстрел, но не знает, кто стрелял. Тогда я пошел домой, велел позвать городового, а сам протелефонировал Дмитрию Павловичу, спрося, не стрелял ли он. Он мне ответил след., что, выходя из дома, он выстрелил неск. раз в дворовую собаку и что с одной из дам сделался обморок. Тогда я ему сказал, что выстрелы произвели сенсацию, на что он мне ответил, что этого быть не может, т. к. никого кругом не было. Я позвал человека и пошел сам на двор, и увидел одну из наших дворовых собак убитой у забора. Тогда я приказал человеку зарыть ее в саду.

В 4 часа все разъехались, и я вернулся во дворец Вел. князя Александра Михайловича, где я живу. На другой день, т. е. сегодня утром, я узнал об исчезновении Григория Ефимовича, которое ставят в связи с моим вечером. Затем мне рассказали, что как будто видели меня у него ночью и что он со мной уехал. Это сущая ложь, т. к. весь вечер я и мои гости не покидали моего дома. Затем мне говорили, что он кому-то сказал, что поедет на днях познакомиться с Ириной. В этом есть доля правды, т. к., когда я его видел в последний раз, он меня просил познакомить его с Ириной и спрашивал, тут ли она. Я ему сказал, что жена в Крыму, но приезжает числа 15 или 16-го декабря. 14-го вечером я получил от Ирины телеграмму, в которой она пишет, что заболела, и просит меня приехать вместе с ее братьями, которые выезжают сегодня вечером. Я не нахожу слов, Ваше Величество, чтобы сказать Вам, как я потрясен всем случившимся и до какой степени мне кажутся дикими те обвинения, которые на меня возводятся. Остаюсь глубоко преданный Вашему Величеству, Феликс».

Александра Федоровна откладывает письмо, снимает очки, кладет их на стол и произносит вполголоса: «Феликс как всегда врет, причем делает это не как 29-летний мужчина, коварно и изощренно, а как глупый подросток – враль и кривляка, коим он был всегда, не понимает, что уличить его в этой бездарной лжи проще простого, ведь он ни на что не способен без своей матушки, а если он так поступает, значит, она разрешила ему так поступать».

Александра Федоровна снова берет письмо, просматривает его и бросает в сердцах.

Поднимает глаза и видит перед собой княгиню Зинаиду Николаевну Юсупову, с которой в последний раз она встречалась здесь же, в Царском Селе, в августе, пять месяцев назад.