Григорий Распутин. Тайны «великого старца»

По воспоминаниям жандармского генерал-майора А.И. Спиридовича: «Вечером 25 апреля Государь приехал в Ставку. Кроме обычной свиты, его сопровождали друг детства флигель-адъютант граф Шереметев и князь Игорь Константинович. Погода стояла прекрасная. Кругом все в зелени. Для высочайших завтраков и обедов в саду дворца разбили большую палатку. Первое сведение, которым встретила Ставка, – обстрел крейсером «Бреслау» нашей Евпатории. Как же это могло случиться, где же наш флот? – было у всех на устах. И снова стали критиковать Эбергардта. Алексеев положил на телеграмме весьма нелестную резолюцию. Кое-кто злорадствовал над моряками вообще, которых так любит Государь. Федоров подшучивал над Ниловым, а тот сердился и чаще требовал сода-виски». ( Спиридович А.И. Великая война и Февральская революция. Воспоминания. Минск, 2004. С. 313–314.)

Жандармский генерал-майор А.И. Спиридович делился воспоминаниями о политической обстановке в стране и роли председателя правительства Б.В. Штюрмера: «В тылу действительно было не все хорошо. 16-го числа возобновляла работу Государственная Дума, следовательно, вновь начиналась агитация против правительства с открытой трибуны. Это могло только ухудшить и без того смутное положение в тылу. Беда была в том, что у нас еще не привыкли к парламентаризму и его приемам, у нас еще принимали всерьез речь каждого депутата. Как когда-то для простого народа каждая печатная строчка считалась непреложной истиной, так теперь верили каждому слову, которое произносилось с трибуны Государственной думы. А говорилось там нередко много всякого вздора, и вздора вредного. 1916 год особенно показал, что правительство не умело умно и авторитетно парировать этот вздор.

Штюрмер, опытный бюрократ и человек умный, не мог не видеть и не понимать, что происходит в тылу, тем более что он знал многое из закулисных действий. Но помочь делу он не мог и прежде всего потому, что был уже очень стар. На одном большом заседании в Москве он заснул. Вызвав меня однажды в Петрограде к себе в 9 часов вечера, он задремал при разговоре. Конечно, не такой премьер и не такой министр внутренних дел нужен теперь России. Понимая, что нужно что-то предпринимать, Штюрмер в начале мая вызвал в Петроград 15 губернаторов из более важных губерний. Позже предполагалось вызвать и других. Съехавшимся было предложено высказаться о положении на местах, а также что надо предпринять после победоносного конца войны. У первой группы состоялось пять заседаний, и никто из вызванных губернаторов не высказал какой-либо серьезной тревоги за будущее, имея в виду государственный переворот. Никто не коснулся вопроса о Распутине, о котором говорила вся Россия». ( Спиридович А.И. Великая война и Февральская революция. Воспоминания. Минск, 2004. С. 322–323.)

Штабс-капитан Царской Ставки М.К. Лемке 4 мая 1916 года записал в дневнике: «Телеграмма, принятая сейчас из Петрограда нашей аппаратной: “Государю императору. Славно бо прославился у нас Тобольске новоявленный святитель Иоанн Максимович, бытие его возлюбил дом во славе и не уменьшить его Ваш и с Вами любить архиепископство, пущай там будет он. Григорий Новых

”… Это фамилия Распутина. За все время пребывания царя в Ставке первая телеграмма Гришки. Списана мною буквально после особой контрольной в СПб. проверки». ( Лемке М.К. 250 дней в Царской Ставке 1916. Минск, 2003. С. 646.)

Императрица вместе с детьми 5 мая посетили к дню рождения супруга Царскую Ставку в Могилеве.

По воспоминаниям жандармского генерал-майора А.И. Спиридовича: «5-го в Могилев приехала царица с детьми. Уже за два дня до этого можно было заметить, как начали нервничать в свите. В день приезда я записал в дневнике: “Сейчас приехала императрица. Все трепещет”.

Все приехавшие остались жить в поезде. Дневной чай Государь пил с семьей в поезде. Все, кроме наследника, были у всенощной и обедали у Его Величества. Никто, кроме свиты, не был приглашен к обеду. После обеда Государь проводил семью до поезда». ( Спиридович А.И.

Великая война и Февральская революция. Воспоминания. Минск, 2004. С. 314.)

Великая княжна Ольга Николаевна записала в дневнике:

« Игорь. Пятница. 6-го мая. Колес[ников]. Рогож[ин].

Поехали в 10 ч. к Папе поздравили и всем семейством к обедне. Завтракали и обедали со всеми. После 11 ч. было большое поздравление, и Папа пошел в штаб. Днем с ним мы 5 ходили на место старой Ставки, собирали цветы вдоль полотна жел. д. Солнце, ветер. Чай у нас. В 6 ч. поехали в театр в кинематограф все. Веч[ером] сюда. С Папой походили около поезда. После 11 ч. спать. Мама раньше легла. Ванна. 4 т.» (ГА РФ. Ф. 673. Оп. 1. Д. 7. Л. 23.)