Григорий Распутин. Тайны «великого старца»

По свидетельству дневниковых записей революционно настроенного штабс-капитана М.К. Лемке от 6 мая 1916 г.: «После обедни, начавшейся в 10 часов утра, царь и вся его семья приехали в его дом; мы все собрались в саду и около на площадке. Великие княжны посматривали в открытые окна. Потом тем же порядком, что и на Пасху, мы отправились туда. Царь стоял в зале ближе к окнам, правее от него в углу – царица, наследник и четыре дочери по старшинству. Они в белых платьях и в шляпах с белыми перьями. Александра Федоровна постарела сравнительно с тем, как выглядела в 1894 году на свадьбе; лицо ее стало еще более злым и приняло какое-то мученическое выражение, как будто ей хочется крикнуть: “Как мне все это тяжело, как все это мучительно и ненужно”. Девочки улыбаются. Наследник стоял, как связанный, не зная, что делать. Мы подходили к царю, кланялись, молча жали его руку, затем кланялись последовательно перед царицей, наследником и княжнами, целовали ее руки, а наследнику жали ее, кланялись Игорю Константиновичу и Фредериксу и выходили через столовую. Впрочем, глупое же и их положение принимать поцелуи и пожатия рук от людей, совершенно неизвестных и проходящих, как в кинематографе. Сергей Михайлович, Кирилл и Борис Владимировичи приехали из церкви в автомобиле за царем и его семьей, остались на площадке и потом пошли по домам.

12 часов, то есть как раз после конца поздравлений, царь пошел в штаб на доклад, а семья осталась одна, чего и хотела.

Борис Владимирович производит очень неприятное впечатление, смотришь на него и с ужасом думаешь: “И ты тоже мог бы быть царем”. <…>

Вчера за обедом и сегодня за завтраком Александра Федоровна сидела справа от царя; рядом с ней наследник, слева Алексеев; по сторонам от наследника и Алексеева – дочери. Она на всех производит одинаковое впечатление – недовольной, злой, говорит мало и неохотно.

Алексеев сказал сегодня полковнику Л.К. Александрову, что война может кончиться так же неожиданно, как началась; причины – чисто психологические. Немцев не проведешь на измор. Они все примут и переживут на своей системности и аккуратности. Но когда поймут, что ничего не смогут сделать ни у французов, ни у нас, то тогда и кончат. Ну, насчет “ни у нас”, я думаю, дело будет иначе… Нас просто вздуют, как сидорову козу.

Устроил сегодня представление Филатова Алексееву. Он очень рад и доволен.

В 6 часов вечера был кинематограф для офицеров в присутствии всей царской семьи. Княжны были оживлены, наследник особенно.

Александров говорит, что при Николае Николаевиче Кирилл Владимирович был капитаном 1-го ранга, приглашался им к обеду, как и другие офицеры, в очередь, и вообще его держали довольно далеко. На всех он производил хорошее впечатление своей простотой и порядочностью, а его успели разглядеть за столько месяцев ежедневной совместной жизни. “Сумлеваюсь, штоп эти другие были не простофили…” Он отговаривал царя принимать на себя командование и делал это, по его собственным словам, очень решительно и определенно.

Александров сознался, что в армии вообще мало офицеров, которые вполне одобряли бы все происходящее у нас в среде правительства, что все лицемерят, говорят не то, что думают и т.д. Словом, по его мнению, разложение несомненно.

От Италии приехал новый старший представитель миссии полковник граф Ромео. Марсенго отходит на второй план.

Генерал По все еще болен». ( Лемке М.К. 250 дней в Царской Ставке 1916. Минск, 2003. С. 648–650.)

Жандармский генерал-майор А.И. Спиридович тоже оставил воспоминания: «6 мая – день рождения Государя. После торжественной службы, на которой присутствовала вся семья и великие князья Кирилл Владимирович, Борис Владимирович и Сергей Михайлович, все поздравили Его Величество.

В зале дворца спиной к окнам стояли Ее Величество, цесаревич, великие княжны. Государыня и княжны в белых платьях и белых шляпах с перьями. Свита одета официально. Мы подходили один за другим. “Имею счастье поздравить Ваше Императорское Величество”, – произнес я. “Благодарю Вас”, – ответил Государь и подал руку. Затем последовали поцелуй руки Ее Величества, великих княжон, поклон наследнику, который подал руку.