Григорий Зиновьев. Отвергнутый вождь мировой революции

24 (11) июня на экстренном заседании Петроградского комитета Ленин сообщил, что накануне ЦК в силу сложившихся обстоятельств отменил намеченную демонстрацию. А выступивший вслед за ним Зиновьев рассказал о том, что же происходило на том самом заседании.

«Около 8 часов вечера в пятницу собрались сюда (в особняк Кшесинской — Ю. Ж.) несколько членов ЦК, ПК и военной организации. Мы уже тогда знали, что съезд протестует против нашей демонстрации. Я голосовал за демонстрацию. Вернувшись во фракцию, мы застали там уже вполне определившуюся картину положения. Вся наша фракция была единогласно против демонстрации. Я сдался последним. Нам дали один час для решения. Мы бросились сюда, думая застать здесь перманентное дежурство членов ЦК, но ошиблись и должны были решить вопрос самостоятельно. Нас было пять человек. Из них трое высказались за отмену, двое воздержались от голосования.

Если бы даже не случилось того, что было вчера, то и тогда мы не проиграли тем, что отменили нашу демонстрацию. Вчера за нас демонстрировал Чхеидзе. Это была лучшая демонстрация. Мы боялись, что отменой демонстрации

подорвем свой авторитет. Они сами рассказывали, какой отпор, например, получил Чхеидзе в Пулеметном полку. Можно быть уверенным, что наша организация будет расти. Речь Церетели историческая. Дан внес своей резолюцией дух фракционной склоки, заимствованной из “Рабочей газеты” (орган меньшевиков — Ю. Ж. ), его резолюция фракционна. Церетели явился из других сфер и принес с собой программу капиталистов. Своей речью Церетели рвет со всем своим прошлым. Какой может быть вывод из его речи? В лучшем случае он закроет “Правду”, арестует всех нас. Но он хочет разоружать, расформировывать полки, может быть, он пошлет их на фронт — но ведь это значит попасть из огня да в полымя, рассеивать революционный огонь по всей России.

Как отличить при обезоруживании рабочего социалиста-революционера или меньшевика от рабочего-большевика? Расформирование и обезоруживание надо провести по всей России. Сегодня мы стоим перед совершенно новой обстановкой. Когда в четверг (21 июня — Ю. Ж. ) мы в количестве 150 человек рассуждали о “мирной демонстрации”, мы не думали, что наша демонстрация будет так чревата событиями. Если вы думали, что демонстрацию не надо было отменять, то вы убедитесь в этом разыгравшимися событиями. Вчера мы (шли) ощупью, сегодня положение ясно. Сегодня всякий поймет, из-за чего идет борьба, которая вовлечет в свои ряды не только одних большевиков.

Отменой нашей демонстрации мы надломили коалиционное министерство. Церетели сказал: “У тех людей, которые не умеют держать в своих руках оружие, надо это оружие отнять”. Возможно, что ему придется отречься от своих слов, но возможно и то, что это дело решенное. Нам надо быть готовыми к худшему. Надо к этому подготовить заводы, надо призывать к спокойствию. Мы, фракция, оставляем заявление съезду, где говорим, что не участвуем в тех заседаниях, где изыскивают способы, как объявить нас врагами революции. Первый выстрел из наших рядов будет играть на их пользу. Наша задача — не дать им повода к “провокационным шагам”. Все честное в русской революции на нашей стороне. Отношение многих провинциалов к речи Церетели таково: “Он объявляет гражданскую войну”. Если петербургский комитет хочет вынести порицание Центральному комитету, то это, конечно, его право, но если бы вы все были с нами там, на съезде (Советов — Ю. Ж.),

то вы голосовали бы вместе с ЦК».

Добавил, отвечая на многочисленные вопросы: «Конечно, члены Исполнительной комиссии (избранной съездом — Ю. Ж.) исполнили свой партийный долг… Во фракции междурайонцев, в которой десять человек, замечалось колебание, тов. Троцкий был за демонстрацию, большинство было солидарно с нами. Речь тов. Луначарского, в которой он выступил против нас, понравилась съезду, и он был избран в комиссию, которой поручалось выработать против нас резолюцию. Но когда Луначарский увидел, как обстоит дело, он вышел из этой комиссии. Подпись фракции объединенных социал-демократов под воззванием Совета есть политическая нестойкость.