Гром небесный. Дерево, увитое плющом. Терновая обитель

– Театр? Как мило! Но, дорогая, среда… ты разве позабыла про день рождения дедушки? Это же будет целое событие, раз уж мы все здесь собрались…

– Да знаю, знаю, вот поэтому мы идем на дневной спектакль. Дональд говорит, что обычно освобождается только по субботам, но мест уже не осталось, а дают новую пьесу Джона Гилгуда, я ее ни за что не могу пропустить! Так что Дональд улизнет с работы в среду, после ланча, и только нас и видели! Дедушка уже знает; а к столу мы сто раз успеем. И Дональд тоже с нами отпразднует.

– И будет прав. Лиза затеяла что-то потрясающее, только вот не признается что.

Лиза улыбнулась, но как-то рассеянно. Я знала, что ей не терпелось выбраться из столовой, пойти в кухню и заняться ужином для Кона. Когда Кон зарабатывался допоздна, она кормила сводного брата в кухне, в котором бы часу тот ни вернулся; для Лизы эти полчаса, когда брат принадлежал ей безраздельно, были апофеозом дня.

– Послушайте, – проговорил Дональд своим приятным, размеренным голосом, – с вашей стороны очень любезно пригласить и меня, но я не думал, что речь идет о семейном торжестве. Может быть, мне лучше…

– Нечего отнекиваться, – возразил дедушка. – Мы вам только порадуемся. Отродясь не водилось такого семейного сборища, которому не пошло бы на пользу присутствие гостя. Родственнички, сойдясь вместе, обычно настроены чертовски мрачно, а уж Уинслоу и подавно. А в вашем присутствии волей-неволей придется соблюдать приличия.

Дональд рассмеялся:

– Ну если вы так считаете…

– Еще как считаю. Все, что я могу сказать семейству в общем и целом, укладывается ровнехонько в три минуты, перед отходом ко сну. – Выцветшие глаза старика негодующе оглядели стол, на мгновение задержавшись на пустом стуле Кона. – Что ж, тем лучше. И без того слишком уж много разговоров; вот только прижизненных некрологов мне не хватало!

От вопиющей несправедливости последнего замечания дыхание у меня перехватило, а глаза Жюли изумленно расширились.

– О, несомненно, – неуверенно отозвался Дональд, к которому и относились эти слова.

Я поспешила к нему на помощь.

– Так, значит, мы увидимся в среду? Как славно! А что за пьеса, Жюли?

Личико Жюли просияло, досада забылась, и девушка радостно принялась рассказывать, нимало не задумываясь (а может быть, и не заботясь) о том, что каждым своим словом выдает, как далека душою от Уайтскара и тихого островка Форрест-парка. Дедушка наблюдал за ней со странным выражением на лице. Ладно же, подумала я, так оно и к лучшему. Я украдкой оглянулась на Лизу, проверяя, взято ли происходящее на заметку для Кона, но та как раз посмотрела на часы и пробормотала что-то насчет кофе в гостиной.

– Ну что ж, – суховато проговорил дедушка, отодвигая стул, – желаю вам хорошо провести время.

– Уж мы постараемся! А до тех пор, – Жюли обернулась к Дональду, и на щеках ее заиграли ямочки, – оставлю тебя возиться в грязи в полное свое удовольствие и чуточку потружусь для Кона. Сдается мне, сенокос куда забавнее, да и человечеству пользы от него не в пример больше.

– Очень может быть, – невозмутимо согласился Дональд.

Как и следовало ожидать, следующие два-три дня Жюли провела на сенокосе, за рулем трактора, помогая Кону.

Здесь я следила за нею чуть более встревоженно. Чего доброго, Жюли (разобиженная непоседа, которой уже отчасти прискучили деревенские каникулы, не оправдавшие желанной цели) вздумает испробовать древнюю как мир романтическую уловку – заставить Дональда ревновать. А кандидатов наметилось два: Билл Фенвик из Низер-Шилдса то и дело объявлялся под предлогом «пособить» на сенокосе, ежели дома без него могли обойтись, а в действительности – это и невооруженным взглядом было видно – ради возможности побыть с Жюли; и Кон. Билла я сразу сбросила со счетов, лишь уповая про себя, что бедняге не придется страдать; но Кон – дело другое. Он не из тех мужчин, которых можно использовать подобным образом, – такого вообще нельзя использовать иначе как с его же подачи. Кроме того, он был исключительно привлекателен, а ведь сколько девушек старше и разумнее Жюли испокон веков рикошетом оказывались в куда менее волнующих объятиях! А если Кон вдруг решит, что три трети денег Уинслоу еще лучше, чем две, и всерьез займется Жюли…