Грозовой перевал (Wuthering Heights)

I left her because she would not hold her tongue; and she must-tell her Mr. Kenneth says she must be quiet.'	Я ушел от нее, потому что она болтала без умолку; а ей нужно... Скажи, мистер Кеннет предписал ей покой.
I delivered this message to Mrs. Earnshaw; she seemed in flighty spirits, and replied merrily,	Я передала его слова миссис Эрншо; она была в каком-то шаловливом настроении и весело мне ответила:
'I hardly spoke a word, Ellen, and there he has gone out twice, crying.	- Право же, я ни слова почти не говорила, Эллен, а он почему-то два раза вышел в слезах.
Well, say I promise I won't speak: but that does not bind me not to laugh at him!'	Ну, хорошо, передай, что я обещаю не разговаривать. Это, впрочем, не значит, что мне уже и пошутить нельзя!
Poor soul!	Бедняжка!
Till within a week of her death that gay heart never failed her; and her husband persisted doggedly, nay, furiously, in affirming her health improved every day.	Даже в последнюю неделю перед смертью ей ни разу не изменил ее веселый нрав, и муж упрямо -нет, яростно - продолжал утверждать, будто ее здоровье с каждым днем крепнет.
When Kenneth warned him that his medicines were useless at that stage of the malady, and he needn't put him to further expense by attending her, he retorted,	Когда Кеннет предупредил, что на этой стадии болезни наука бессильна и что он не желает больше пользовать больную, вовлекая людей в напрасные расходы, Хиндли ответил:
'I know you need not-she's well-she does not want any more attendance from you!	-Я вижу и сам, что напрасные - она здорова... ей больше не нужны ваши визиты!
She never was in a consumption.	Никакой чахотки у нее не было и нет.
It was a fever; and it is gone: her pulse is as slow as mine now, and her cheek as cool.'	Была просто лихорадка, и все прошло: пульс у нее теперь не чаще, чем у меня, и щеки нисколько не жарче.
He told his wife the same story, and she seemed to believe him; but one night, while leaning on his shoulder, in the act of saying she thought she should be able to get up to-morrow, a fit of coughing took her-a very slight one-he raised her in his arms; she put her two hands about his neck, her face changed, and she was dead.	Он то же говорил и жене, и она как будто верила ему; но однажды ночью, когда она склонилась к нему на плечо и заговорила о том, что завтра, вероятно, она уже сможет встать, на нее напал кашель - совсем легкий приступ... Хиндли взял ее на руки; она обеими руками обняла его за шею, лицо у нее изменилось, и она умерла.
As the girl had anticipated, the child Hareton fell wholly into my hands.	Как предугадала та девочка, маленького Гэртона передали безраздельно в мои руки.
Mr. Earnshaw, provided he saw him healthy and never heard him cry, was contented, as far as regarded him.	Мистер Эрншо, видя, что мальчик здоров и никогда не плачет, был вполне доволен -поскольку дело касалось младенца.
For himself, he grew desperate: his sorrow was of that kind that will not lament.	Но в горе своем он был безутешен: скорбь его была не из таких, что изливаются в жалобах.
He neither wept nor prayed; he cursed and defied: execrated God and man, and gave himself up to reckless dissipation.	Он не плакал и не молился - он ругался и кощунствовал: клял бога и людей и предавался необузданным забавам, чтоб рассеяться.
The servants could not bear his tyrannical and evil conduct long: Joseph and I were the only two that would stay.	Слуги не могли долго сносить его тиранство и бесчинства: Джозеф да я - только мы двое не ушли.