Группа поддержки для выживших девушек

– Мне тоже нужно что-нибудь, – говорит Стеф.

– Я иду одна поговорить с Крисси, – говорю я. – Вернусь через час. Если нет, я хочу, чтобы ты пошла за мной.

– Без оружия? – спрашивает она.

– Если я не вернусь через час. Или если я не позвоню к тому времени на твой сотовый, ты должна лесом отправиться на мои поиски.

– Отлично, – говорит она. – Защищаться буду бранью. Или как?

Я протягиваю ей баллончик с перечным газом из моей поясной сумки, потом до упора застегиваю молнию. Я открываю дверь машины, и сигнализация издает писк в темноте.

– Это говно не работает! – кричит мне вслед Стеф.

Я быстро закрываю дверь, чтобы погас свет в салоне, и включаю свое ночное видение. На деревьях полно стрекочущих кузнечиков. Я трусцой бегу по обочине дороги, срезаю по лесу угол, чтобы выйти на уходящую в сторону дорогу. Под ногами у меня громко хрустят мертвые ветки и сухие листья, я вхожу в темноту, чтобы найти Крисси, эту падшую последнюю девушку.

* Линнетт Таркингтон, личный дневник, 3 января 2001 года

Группа поддержки последней девушки XVII: Жених последних девушек

С пистолетом в руке я ухожу все глубже в лес. Кто знает, что там, кто знает, что подумает Крисси, когда увидит меня, кто знает, не примут ли дела совсем дурной оборот. Деревья жмутся друг к другу, впитывают лунный свет из воздуха, а я все глубже ухожу в темноту. Потом я вижу мертвое тело, висящее на ветке дерева. Я падаю на одно колено, в желудке начинают суетиться мотыльки.

Тело медленно поворачивается, и это ребенок, может быть, младенец, я подхожу, прикасаюсь к его ноге – влажная, разложившаяся, плюшевая. Это Розовая Пантера висит в петле. По другую сторону дерева еще одна петля, а в ней куколка, раздетая догола, она с твердой пластиковой головой и мокрым мягким телом, подвешена за шею. Я вижу и других – они висят повыше, сад протухших фруктов: Барби, подвешенные за волосы, по шесть штук на одной ветке, набивные звери, прогнившие под дождями, мертвое дерево с диснеевскими персонажами, приколоченными к стволу снизу доверху. Я вижу Плуто с гвоздем в горле, Минни, распятую на стволе, Микки с копьем во лбу, но все еще улыбающегося. Деревья, увешанные мультяшными опухолями.

Я продолжаю идти по этому игрушечному кладбищу, теперь иду медленнее. Этот лес использует человек, хорошо знакомый с этими местами. Я подхожу к стиральной машине, она сверкает своей белизной в темноте. Моя голова ударяется о музыкальную подвеску из отверток. Они бьются друг о друга, как сумасшедшие. Я вижу вокруг всевозможные бытовые приборы, наполовину зарытые, ржавый крашеный металл, произрастающий из земли.

Я по колено погрязла в чьем-то безумии. В безумии Крисси.

Впереди за тонкими стволами деревьев на поляне я вижу покосившийся фермерский дом с прогнувшейся и сломанной крышей. Внутри горит свет. Вокруг стоят поросшие мхом дворовые сооружения. С одного бока пристроился сарай. С другой стороны – собачья будка, набитая случайными поленьями. Тут есть и крытое парковочное место чуть подальше среди деревьев, оно представляет собой несколько удлиненных плит, завернутых в синий брезент и уложенных на землю. За домом возвышается массивная, громоздкая черная тень: громадный модульный сарай, торчащий над крышей, угрожающий раздавить собою расположенный перед ним дом, построенный в пятидесятые.

Я делаю шаг назад и натыкаюсь на теплый ствол дерева. Ствол двигается. Это человек. Громадный, крепкий, он возвышается надо мной. Мое первое рефлекторное движение – броситься наутек, но я недаром обучалась. Я ударяю локтем ему в живот, мгновенно опускаюсь на корточки и обхватываю его ноги. В локте у меня такая боль, будто он сломан, моя голень ударяется о его ботинок, и боль устремляется вверх по ноге. Я бью коленом ему в пах. Ощущение такое, будто я коленной чашечкой ударила о стену.

Глаза у него крохотные, его голова похожа на неровный теннисный мяч. На нем черный свитер и военные брюки, засунутые в ботинки. Он хватает мое запястье, чуть не истирает в хлам лучевые кости, и я роняю пистолет. Я кусаю его за руку. Он и бровью не ведет. Он продолжает сжимать мне руку, хотя я пинаю его по голени, наступаю на носки, вгрызаюсь зубами в его грязную кожу. От него воняет. Его телесный запах удушает меня.

Он хватает меня за волосы, наклоняет голову, зажимает ее коленями. Я теряю равновесие, спотыкаюсь, чувствую огонь в голове – он пытается тащить меня за волосы. Он поднимает меня, и мне приходится схватить его запястье обеими руками, чтобы мои волосы не вырвались с корнями. От боли меня начинает тошнить. Тяжесть моего тела ничуть не затрудняет его движения.

Если бы Стефани увидела, она бы потеряла всякую веру в меня.