Груз

Ругаю себя, что не записал наши разговоры в 1979 и 1980 годах. Это было бы легко сделать – Елена Владимировна не умела говорить банальности. Все темы, которых мы касались, были значительны, не только сюжет с Домреми. Тогда казалось, что я и так ничего не забуду. Но, увы, слишком многое утекло сквозь сито памяти. Правда, я пересказывал наши разговоры друзьям, и правильно делал. В мае 1999-го, услышав на радио «Свобода» часовую передачу о Набокове под названием «Трагедия вынужденной пародии», я, если можно так выразиться, пристыженно ликовал.

Участники передачи обсуждали, среди прочего, тайну «Ultima Thule», законченной перед самой войной главы незаконченного романа. Ее персонаж по имени Адам Фальтер, по-видимому, разгадал некую тайну тайн, и «его не убила бомба истины, разорвавшаяся в нем». Художник Синеусов, безутешный вдовец, пытается выведать тайну Фальтера, чьи уклончивые речи способны вогнать в отчаяние кого угодно. Завершая беседу, Фальтер говорит:

«Среди всякого вранья я нечаянно проговорился – всего два-три слова, но в них промелькнул краешек истины, – да вы по счастью не обратили внимания». Много лет спустя Набоков продолжает посмеиваться над нами, недогадливыми: «Быть может, закончи я эту книгу, читателям не пришлось бы гадать: шарлатан ли Фальтер? Подлинный ли он провидец? Или же он медиум, посредством которого умершая жена рассказчика пытается донести смутный абрис фразы, узнанной или неузнанной ее мужем?» Вот отрывок из передачи (ее расшифровка есть на сайте «Свободы»):

«Иван Толстой

: Скажем, в некоем фантастическом купе некого исторического поезда вы на четверть часа сталкиваетесь в Набоковым. Вы можете задать ему какой-то один или два вопроса, которые вас интересуют.

Андрей Арьев: Я бы задал ему вопрос, очень конкретный, касающийся содержания рассказа „Ultima Thule“ <…> Я пытался найти ответ, и кто-то из близких Набокову людей говорил мне, что что-то в этом роде Набоков говорил. Но показательно, что даже его сын Дмитрий конкретно ничего не сказал мне. „Да, папа что-то говорил“.

Иван Толстой: Это поразительно, Андрей Юрьевич. Вам не нужно встречаться ни с сыном, ни даже с самим Набоковым. Я вам сейчас скажу, в чем разгадка <…> Дело в том, что, умирая, возлюбленная героя рассказа говорит, что больше всего на свете она любит полевые цветы и иностранные деньги. А затем, в разговоре с безутешным героем рассказа Фальтер, который не знал покойную, в некоем перечислении упоминает цветы и иностранные деньги. То есть он знает, что думала возлюбленная этого героя, потому что общается с ней. А общается с ней он потому, что провидит истину, а истина, как известно, объемлет все миры. И посюсторонние, и потусторонние.

Андрей Арьев: Тогда позвольте вас тоже спросить: вы до этого дошли сами или вам кто-то подсказал из знавших Набокова людей?

Иван Толстой: Об этом сказала Александру Горянину сестра писателя Елена Владимировна Сикорская. Странно, что сын Дмитрий Владимирович об этом не знает. Сестра знает.

Андрей Арьев

: Может быть, он не хотел это рассказывать в случайном разговоре. Он думал, что это тайна семейная.

Иван Толстой: Тогда не будем ее разглашать. Пусть наши слушатели считают, что они ничего не слышали…»

Елена Владимировна умерла в Женеве 9 мая 2000 года. Вскоре после этого я получил последний привет от ее брата. Расскажу и об этом.