Гуд бай, Арктика!..

Я глядела на воду и представляла, как они сидят – настоящие мужики после трудового дня, любуются лунным небом с настоящей Луной и калякают. Не помню, может, я плакала или пела, объятая тьмой. Вдруг меня кто-то еще обнял, кроме тьмы.

– Марин, – послышался голос Лени, – а ты будешь в своем романе описывать похороны Ленина?

– Что ты! – ответила я. – Разве мне осилить такую многофигурную композицию?

– Тут надо так! – Он сказал. – Мороз, все люди идут, и над каждым – облако пара изо рта. И только у одного нет пара изо рта – над телом Ленина кристальная пустота. Как у меня в стихотворении: Облачком пара душа отошла…

– Беру! – сказала я, утирая слезы.

Мы обнялись и пошли ночевать в нашу каморку.

– А все-таки, – сказал Леня, паря в вышине, – все-таки, знаешь, Марин, – послышался надо мною глас небесный, – если меня пригласят с Луной на Луну, – бормотал он, уже засыпая, – я тебя обязательно оставлю дома.

Глава 21

«А это Дзига Вертов!..»

На другой день, уже при свете солнца мы высадились опять на тот же берег и обнаружили тянущуюся на песке цепочку таких огромных вмятин косолапых – полметра в диаметре, не меньше, и еще дымящуюся, пять минут назад наваленную кучу.

– Это кто, мамонт? – пришли в ужас мы.

– Обычный полярный медведь, – сказал Андрей, нащупывая на поясе ракетницу в кобуре. – Здоровый самец! Идет, как все равно крюками загребает. У него и удар – сокрушительный хук сбоку. Надеюсь, на всех подействовало?

Мы давай выяснять – не организовал ли вышеописанную композицию сам Волков, дабы придать веса своим бесчисленным опасениям?

Но Волков, с винтовкой на одном плече и рацией на другом, ответил, что он тут всё организовал, однако советует держаться к нему поближе.

– Андрей, а ты хорошо стреляешь? – встревожился, наконец, DJ Спуки.

– Be sure! – ответил Волков – дескать, не сомневайся.

– Значит, сколько раз увидишь, столько убьешь?

– Последовательность обычно такая, – терпеливо объяснял Андрей. – Сначала палишь из ракетницы. Не помогло – в ружье у меня два дула, одно заряжено резиновой пулей: мол, отвали. А если уж явная агрессия со стороны медведя – тогда стреляем по-настоящему. Но убийства пытаемся избежать, пока он кого-нибудь не сцапает. Тут на двоих полярный медведь напал, – рассказывал Волков. – Хотели пройти вокруг Шпицбергена на каяках. Вечером высадились, поставили палатку и оба легли спать. А ночью пришел медведь, одного прихватил и вытащил. У другого шок, но все равно парень молодец, сумел собраться, схватил ружье и убил медведя. Потом они долго были в больнице – одному медведь скальп подснял, но ему повезло – череп и позвоночник целые, его зашили и выписали. А второй очень долго в себя не мог прийти…

Выслушав эту историю, Пол пять минут следовал за Волковым, опасливо озираясь. После чего все-таки прибавил шагу, обогнал Андрея и бросился бежать.

Море, простор, ширь, свет, я понимаю его, он иначе не мог. Наверное, мы ему казались какими-то слишком нордически сдержанными. Пол же с первых минут знакомства норовил всем и каждому дать вкусить плоды своего искусства, показать, как он искромсал разных выдающихся композиторов, а главное, режиссера Дзигу Вертова. Мы только и слышали от него: Дзига Вертов, Дзига Вертов…

Пол ждал восхищения, демонстрировал, с кем он сотрудничал, какие у него крутые знакомые. Вот он продюсер Йоко Оно – стоит с ней на фотографии и улыбается во весь рот. А вот с ним в обнимку еще несколько почтенных и уважаемых фигур.

Все культовые музыканты в Нью-Йорке работали с Полом Миллером или, по крайней мере, мечтали о сотрудничестве. Такой он человек, незаменимый в мире музыки.

Нам даже показалось, композитор Джон Кейдж приходится Полу родным дядей. Легко представить, как великий музыкант изрекает, хлопая по плечу Пола:

– Слушай меня, малыш, и запомни на всю жизнь: даже в звуке жарящейся яичницы можно услышать музыку сфер!

А теперь с ним работает Дзига Вертов, ну, то есть, наоборот, – Пол где-то обзавелся хроникой «Киноглаз», перелопатил ее как следует, добавил музон своего кореша Чака Ди из группы «Паблик Энеми», опять изрезал, перемешал и выдал продукт, которым собирался сразить наповал Музей современного искусства в Нью-Йорке.

На все в этом мире Пол смотрел как на рабочий материал. Словно китайский повар – с ножиком, DJ Спуки не расставался с айпадом, на котором чистил, шинковал и перемешивал музыку с фильмами, а потом предлагал дегустировать чудеса своей заморской кухни.

– Вот, смотрите, – показывал он нам драматические кадры суда над троцкистами, скитания беспризорников на Курском вокзале или голод в Поволжье, – сейчас я такое месиво из этого сделаю, что маму родную не узнаете.

Сердца наши падали куда-то в бездну, когда мы глядели на эти горчайшие документальные кадры нашей многострадальной истории, но оптимистичный Пол хватал нас за нос и снова окунал в экранчик своего компьютера.

Мы думали, он молодой, поэтому немного без царя в голове, и были поражены, узнав, что Полу сорок лет. И он так носится, сломя голову, потому что боится потолстеть за время плавания.