Гумилёв сын Гумилёва

Гумилев выбирал подругу и помощницу, и выбор у Гумилева был. Одновременно с Натальей он сделал предложение еще одной женщине, биологу по имени Зоя. Но та колебалась. «Если колеблется, то пусть не приезжает», — сказал Гумилев.

Свою невесту Гумилев сравнивал и с блестящей Инной Немиловой и остался доволен: «…контакт установлен, чего с madame(Немиловой. – С.Б.) я не мог достичь за 10 лет».

Расчет Гумилева совершенно оправдался. Лев Николаевич получил все, чего только мог желать. Жена оставит работу, чтобы посвятить мужу все время и силы. Вскоре она станет для него незаменимой. Жена выведет клопов, обставит комнату новой мебелью: купит новый диван, круглый столик, хороший антикварный письменный стол, настоящие застекленные полки (старые, сколоченные соседом Павлом полки, однажды обрушились Наталье Викторовне на голову).

Она будет хлопотать о новой квартире для мужа, печатать его новую диссертацию на пишущей машинке, терпеть его характер, который, кажется, только она одна считала «замечательным» и даже «идеальным». Удивительно, но за двадцать четыре года семейной жизни супруги не поссорились ни разу.

Было и еще одно обстоятельство, которое повлияло на выбор Гумилева. Теперь он не хотел детей, а Наталья Викторовна была уже немолода – ей было сорок шесть.

Ко всему прочему жена очень хорошо готовила. «Наталья Викторовна явилась ему как подарок судьбы. <…> В квартире появился порядок, чистота, ухоженность, прекрасный стол», — вспоминал Дмитрий Балашов.

Благодаря заботам жены Лев Николаевич «сделался всегда сыт и ухожен, получив, наконец, заветную тарелку супа, благодаря ее энергии и стараниям… перебрался хотя тоже в коммунальную, но гораздо лучшую квартиру в центре…», — писала Инна Прохорова, вообще-то относившаяся к Симоновской недоброжелательно.

Гумилев, выбиравший жену весьма рационально, вскоре ее полюбил, в чем признался Василию Абросову, тогда еще лучшему другу. Гумилев благодарил Всевышнего за счастье, которого наконец дождался. Когда Прохоров еще бывал у Гумилева, Лев Николаевич признавался ему: «Мне, Геля, хорошо».

Впрочем, есть в этой благостной теме и неожиданный поворот. Ленинградские друзья Льва Николаевича его жену невзлюбили. В глазах Инны Прохоровой Наталья Симоновская была «представительницей другого, московского этноса», которая так и не прижилась в Ленинграде. Гелиан Прохоров пишет о жене Гумилева намного жестче. Он вспоминает слова, некогда сказанные Гумилевым: «"У женщин души нет, одно тело. Или одна душа. Но что-то одно". Наталья Викторовна, судя по всему, была женщиной первого типа», — пишет Прохоров.

Прохладно относилась к жене Гумилева и Эмма Герштейн, которую Лев Николаевич даже не стал знакомить с Натальей Викторовной. Ну, это вполне естественно.

Зато Надежда Яковлевна Мандельштам совершенно одобрила выбор Гумилева: «Наталья Викторовна прелестна всем – своей свободной манерой, естественностью, изяществом, добротой. <…> Она, как говорил Оська, ваша Встреча. <…> Я вспомнила, как вы по какому-то поводу у нас в Нащокинском крикнули: "Я тоже хочу иметь жену". Вот к вам пришла настоящая жена».

СТАРШИЙ НАУЧНЫЙ СОТРУДНИК

Жизнь Гумилева в научном мире постепенно устраивалась. С осени 1956-го по 1962 год он, как мы помним, работал в Эрмитаже старшим научным сотрудником. В 1962-м Гумилев сменил «плавающую» ставку Эрмитажа на постоянную должность в Научно-исследовательском географо-экономическом институте ЛГУ (НИГЭИ ЛГУ). Сам Гумилев подчеркивал, что приглашением обязан лично ректору Александру Даниловичу Александрову, известному математику, будущему академику. Профессор Чистобаев, коллега Гумилева по институту и его биограф, считает, что Гумилеву помогли устроиться в институт географ Станислав Викентьевич Калесник и Евгений Никанорович Павловский, академик, президент Географического общества, тот самый знаменитый паразитолог Павловский, что был одним из руководителей Таджикской комплексной экспедиции 1932 года. Оба хорошо знали Гумилева по его оригинальным и ярким докладам в Географическом обществе и статьям, которые он достаточно регулярно печатал в научных журналах. Если о взаимоотношениях Павловского и Гумилева ничего не известно, то Калесник и в самом деле покровительствовал Гумилеву.

В мае 1964-го Калесника выдвинули на пост президента Географического общества, и Гумилев приехал, чтобы проголосовать за Калесника: «Он деловой, вежливый и культурный чело век, даже доброжелательный», — писал Гумилев Абросову. Гумилев не прогадал. На этом съезде Гумилева ввели в Ученый совет Географического общества.

Гумилев состоял в Географическом обществе с 1949-го, а с 1961-го возглавлял его этнографическое отделение. Географы с интересом относились к его сочинениям: «Мои работы по палеогеографии встречены куда более доброжелательно, чем по востоковедению», — писал Гумилев.