Гусь

Двое мужчин сидели друг напротив друга, оказавшись лицом к лицу без возможности молчать, откладывать на потом, говорить неправду.

– Я долго смотрел на людей, пытался их понять. Как ни удивительно, в человеке мало человеческого, мало того, чем он, якобы, отличается от всех остальных живых существ. Я должен сказать им, – Гус прямо посмотрел на Хвостатого. – Кто-то должен сказать им.

– Что сказать-то хочешь? – хрипловатый голос Хвостатого органично вплетался в шум огня в печке, в сумрак палатки, в островок теплоты посреди зимней Аскерии.

– Хочу разбудить их, выдернуть из бредитного сна, безумия Достижений, засасывающего мира вещей, продажности. Хочу вернуть людям человека.

Хвостатый поперхнулся чаем и закашлялся.

– Веришь, что это возможно? Слово давно на службе у идеологов мира Достижений. Верят только им.

– Значит, надо прекратить подачу сигнала! – Гус ударил ладонью по столу. – Ты же видишь, всё управляется одним, регулярно повторяющимся сигналом. Достигай, контролируй баланс, переплюнь соседа, возьми бредит. Человеческий мозг находится под постоянным контролем поступающих сигналов. Они пишут жизнь, называя сотворённое нормой. Надо устроить тишину! – Гус сильно подался вперёд, перешёл на шёпот, который зазвучал в ушах Хвостатого надрывным призывом. – Тишина прервёт цепочку, привычный ритм. Человек попадёт в вакуум, отгородится от внешних сигналов. Наконец-то сможет остаться один на один с самим собой. Возможно, большинство запаникует, но, я уверен, найдутся и такие, в ком оживут давно забытые навыки, они начнут рассуждать сами.

Хвостатый сомнительно покачал головой. Гус выпрямился, сложил руки на груди.

– Даже если нам удастся спасти хотя бы одного человека, всё было не зря. Он – единственный спасённый, а значит живой, сможет вернуть жизнь и остальным людям. Она ведь должна с кого-то начинаться, пусть хотя бы с него.

– После тишины, которую ты предлагаешь устроить, кто-то должен начать говорить. Людям нужны слова, неважно какие. Они всегда будут нуждаться в том, чтобы ими управляли. Не умеют они сами…

– Может, мы с тобой им скажем? – Гус с надеждой взглянул на Хвостатого.

– Нет, я не могу, – Хвостатый диковато отстранился. – Слова, – он затрясся, кадык нервно заходил. – Я так верил в слова, я так обманулся ими.

– Расскажи мне о себе, – попросил Гус.

– Зачем тебе? – Хвостатый дёрнулся. – Я забыл это, я просто живу. Ты хочешь поднять это со дна моей души, обнажить боль, выгрести слизь прошлого опыта. Я сам-то долго не знал, что с этим делать, пока не перепрограммировал себя.

– Перепрограммировал? – Гус удивился новому слову, так не совпадающему с образом Хвостатого.

– Я программист, – он отвернулся. – Точнее, был им. Всё, что ты видишь вокруг себя – это программа Достижений, – Хвостатый закашлялся.

– Я и сам против правды, – хрипел он. – Мой организм не даёт мне её сказать.

Гус встал, налил воды и протянул чашку Хвостатому. Тот залпом выпил и сбросил оставшиеся капли на пол.

– Я написал эту программу Достижений, – еле слышно сказал Хвостатый. – Вот этими руками и этой головой, Гус. Перед тобой автор всего, что творится в Аскерии в последние годы. Перед тобой великое зло человеческого интеллекта.

– Что? – Гуса повело назад. – Как это – написал программу? Ты что такое говоришь?

– А то и говорю, – Хвостатый перевёл дыхание. – А теперь вот только тоска по гаверонам и осталась, – кивнул он на ящик с проводами.

48

Немного помолчав, Хвостатый вздохнул и начал свой рассказ.

– Я рос сильным и смелым ребёнком. В Климадосте мне удавались все предметы, но особенно я любил гавероны и программы. Меня привлекала не Аскерия, а магия виртуального мира и возможность им управлять. К шестнадцати годам я творил чудеса, слыл гением виртуального мира, быстро обратив на себя внимание.

Однажды меня пригласили участвовать в конкурсе на приз лидера Аскерии – Мистера Гавера. Он сам возглавлял жюри. Помню этого седовласого старика с крупными чертами лица и густыми белеющими усами в идеальном белоснежном костюме с золотыми запонками. Как он умел смотреть…

Я стоял на сцене и рассказывал о своей программе по обучению маленьких аскерийцев. Казалось, он обыскивал меня взглядом, копошился в моих мозгах. Очень неприятное чувство. Он въедался в меня глазами так, что я начал заикаться.

Гавер попросил меня остановиться. На конкурсе это случилось впервые. Зал замер.

– Вы считаете необходимым подвергнуть программированию обучение самых маленьких жителей Аскерии?

– Да, – я похолодел от ужаса, грудь сдавило страхом перед ответом самому могущественному из людей.

– Это гениальная идея!

Зал недоумённо молчал, не видя гениальности даже в самой успешной программе конкурса.

– Это же гениально! – настойчиво повторил Гавер, оглядывая зал.

Первые хлопки робко раздались из разных концов зала, постепенно переходя в громкие аплодисменты.

В финале конкурса я получил главный приз. Награждая меня Гавер тихо, но твёрдо впечатывая слова в мой мозг, прошептал:

– Ты – гений!

Затем он всплеснул руками, посмотрел на зал и громко повторил:

– Он – гений!