Гусь

Обессиленного меня подвели к другой клетке. Гавер сдёрнул белую простыню. За стеклом стояли пять вращающихся металлических беговых колёс, прикрученных к полу клетки. Он щёлкнул пальцами. Около клетки появился высокий крепкий мужчина в белом халате с абсолютно лысой, отдающей блеском головой. В его руках я заметил большой холщовый мешок. Он открыл боковой люк в стеклянной клетке, запустил в мешок свою сильную волосатую ручищу, выудил крысу, бросил её в клетку. Мужчина спокойно, делая это механически, наполнил клетку пятью крысами.

В момент, когда крысы только начали знакомиться друг с другом, завизжал противный сигнал, похожий на резку стекла. Я закрыл уши руками, но глаза продолжали видеть. Крысы взвизгнули, как по команде бросившись внутрь колёс. Заняв свои места, они начали интенсивно перебирать лапами, приводя механизм в движение.

– Открою вам секрет! – Гавер подошел ко мне, опустил руку на плечо. – Крысы дрессированные, они всегда бросаются к колесу, когда звучит этот сигнал. Мы долго добивались этого!

– А что дальше? – я поднял глаза на Гавера. – Зачем всё это?

– Смотрите! – Гавер указал большим пальцем в сторону стеклянной клетки. – Не пропустите ни одной секунды, иначе не поймёте великого секрета бега.

Противный сигнал прозвучал вторично. Лысый в мгновение оказался у клетки, открыл люк и бросил между колёсами сырое мясо. Животные, спрыгнув с колёс, схватили наживку, жадно пережёвывая её.

Гавер сиял всем своим существом, наслаждаясь ролью режиссера крысиных игр.

Я сжался в предчувствии очередных кошмарных поворотов в ужасной истории. В груди заныло, мысли в голове сжались, задавленные страхом.

Лысый добавил в клетку новых крыс. Сигнал. Они дёрнулись, выбирая колёса, толкаясь с другими крысами в попытке занять любое положение в них. Неважно, внизу, вверху колеса, главное – занять место, а затем начать перебирать лапами. Сигнал. Снова мясо.

О, ужас! Новые крысы в клетке. Толкотня. Борьба за своё место в колесе. Сигнал. Мясо. Зубы рвут мёртвую плоть. Сигнал. Ещё больше крыс в клетке.

Мест в колёсах на всех уже не хватает. Те, кто не занял места, мечутся вокруг, пытаясь протиснуться. Попытки неудачны. Колёса несут крыс вперёд. По кругу. Крысы сами, вращая колесо, создают себе бесконечный бег.

Неудачников изымает из клетки сильная волосатая рука.

Сигнал. Всем, кто бегал – новая порция мяса. Бегаешь – кушаешь! Всех, кого забрали, всех, кто не попал в колёса, сажают в такую же стеклянную клетку, стоящую рядом. Они видят, как те, другие, победившие, – едят.

Всё съедено. Новых голодных снова добавляют в клетку к сытым. Сигнал. Голодные стартуют быстрее сытых. Борьба. Лысый бросает в клетку ещё новых крыс. Колёса заняты. Новые, сытые, голодные – не важно. Они все делятся на две категории: попал внутрь колеса или остался вне игры. Бешеное вращение, надежда на новый сигнал. Изнеможение. Отчаяние. Радость быть внутри – радость бегать. Горе оказаться лишним – горе не есть. В аут неудачников. Сильная рука лысого безжалостно вытаскивает их из клетки.

Сигнал. Вот белая крыса, схватив мясо, скорее бросается в колесо. Темп нарастает. Сигнал. Зубы. Новые крысы. Наконец – кровь! Мертвая тушка крысы остаётся посреди вращающихся колёс, живых неудачников.

В клетку добавляют новое колесо. Новые крысы. Старые сигналы. Почти всем хватает мест. Одна крыса, мелкая, юркая носится между колёсами. Прыгает, протискивается, встаёт боком, толкается, начинает перебирать лапами. Всё! Почти всё! Сколько мест, столько и крыс. Ситуация близкая к идеалу.

Только мёртвая тушка портит картину. Убирать или съедят?

Шум колёс, синхронные действия крыс, отсутствие лишних. Снова сигнал. Опять мясо, в этот раз сдобренное свежей мертвечиной. Съедят или оставят? Не видно! Крысы толкаются вокруг еды, жадно похрюкивая. Сигнал. Все занимают места, обеспечивая бешеное, безотчётное вращение идеального механизма. Вокруг колёс чисто! Ничто не смущает глаз. Финал. Финиш, который превращается в старт, бег по кругу, бег внутри колеса. Бег за еду, бег по сигналу, бег, составляющий основную часть жизни.

В глазах начинает рябить, уши привыкают к противному сигналу, мозг отказывается думать. Привыкание к омерзению и отсутствие времени на обдумывание. Темп скрадывает сюжет, идею, усталость, обезмысливает голову.

Гавер улыбается, смеётся, торжествует. Я вижу его фигуру в белом костюме на фоне крысиной истерии. В глазах темнеет. Он подхватывает меня под руку. Мы покидаем лабораторию.

49

Ступеньки. Лестница. Блеск пола. Зеленая трава под ногами. Мы снова в беседке. Он щёлкает пальцами в воздухе.

– Мой юный друг! – Гавер становился прежним, спокойным, синхронным. – Я виноват! Я утомил вас. Но теперь мы получили материал для обсуждения. Как вам всё это?

– Чувствую себя крысой! – честно сознался я.

– Так оно и должно быть! – Гавер серьезно трясёт головой. – Приятно?

– Нет.