Гусь

Мы покинули беседку. Мистер Гавер менялся на глазах. Отлаженность и спокойствие перешли в одержимость и пылающую эмоциональность. Гавер нёсся впереди по многочисленным переходам и лестницам. Наконец, мы очутились в узком тёмном коридоре.

Нескончаемым потоком тянулись двери, подсвеченные электронными табличками. Красные цифры загадочно менялись, пульсировали и мельтешили, повинуясь какой-то особой программе. Резко остановившись, он распахнул одну из дверей и буквально втолкнул меня в большое помещение. Яркий свет слепил, я зажмурился.

По периметру комнаты стояли огромные стеклянные клетки, накрытые белыми простынями. Подбежав к одной из них, Гавер сдёрнул простыню. Крысы: белые, чёрные, с оранжевыми вкраплениями. Животные сонно подняли головы, задвигали носами, замахали огромными хвостами. Крысы оживали под влиянием дневного света. Клетка кишела грызунами, двигалась, начинала шевелиться спинами, звучать отвратительным шипением, издавая мерзкий забивающий ноздри запах.

– Крысы! – глаза Гавера сверкали. – Мы вывели особый вид аскерийской крысы. Она реагирует на свет. Спит, когда темно, просыпается при свете. Видите, они забеспокоились! – Гавер комментировал предсказуемое поведение животных.

Крысы активно обнюхивали друг друга. Клетка начала наполняться режущим ухо нарастающим визгом. В воздухе повисла атмосфера приближающейся драки.

– Сейчас начнётся! – Гавер обежал клетку вокруг несколько раз, будто высматривая кого-то.

– Что происходит? – отвращение внутри меня нарастало. – Зачем вы привели меня сюда?

– Что происходит? – Гавер повторил мой вопрос. – Работает природная программа этих животных. Крысы очень иерархичные существа. Они всегда выбирают своего доминанта, по-нашему – лидера. Вчера вечером мы собрали сюда определившихся доминантов изо всех клеток и посадили в одну.

– И что же сейчас начнётся? – я ошалело смотрел на Гавера.

– Война, мой друг, война! – Гавер захохотал, запрокинув голову назад. – Узнаёте? Теперь понимаете, что происходит? Мы для чистоты эксперимента сделали этих крыс максимально агрессивными.

Крысы напряглись, визг слился в единый поток боевого клича всех против всех. Животные завертелись на месте, наступая друг другу на хвосты.

– Ищут последователей, потом – союзников! – комментировал Гавер. – А их нет! – он затряс головой. – Каждый за себя, каждая крыса сама по себе. Они будут выявлять сильнейшего.

– Их очень много для одной клетки.

– Вы гениально уловили суть конфликта, мой талантливый друг! Мы экспериментально установили допустимый предел, а сейчас сознательно его нарушили. Это война за территорию! – Гавер сиял.

Стекло на клетке начало сотрясаться от столкновения крысиных тел.

– Сейчас пойдут в ход зубы! – заорал Гавер.

– Это же конец для всех!

– Вы опять правы! Но я хочу, чтобы вы увидели финал!

Омерзение переходило в тошноту, к горлу подступал комок протеста. Первая кровь брызнула на стенки клетки, заставив меня зажмуриться. Густые подтёки крысиной крови на стекле быстро закрывали видимость. Визг срывался на середине, возобновляясь ещё более истошным победным. Клетка ходила ходуном, стекло дребезжало, расшатывая крепления. Гуща крысиных тел клокотала. В остервенелом стремлении дотянуться зубами до плоти врага, животные катались по углам, толкая в драке с каждой минутой всё увеличивающийся пласт мёртвых тел. Смерть ежесекундно наполняла клетку. Я закрыл лицо руками не в силах более смотреть на это ужасающее, противоестественное зрелище. Живот свело судорогами, в глазах потемнело. Рвота накатила неожиданно, но кто-то рядом стоящий похлопал по плечу, подавая специальный пакет. Меня рвало глубоко и долго. Мне казалось, что прошла целая вечность. Когда я снова смог бросить взгляд на клетку, то увидел лишь красные стенки, покрытые сверху вниз крысиной кровью. Тишина, полная тишина резанула моё ухо.

– Кто же победил? – выдавил я из себя, глядя на абсолютно спокойно стоящего рядом с клеткой Гавера.

– Смерть! Победитель настолько истерзан войной, что умирает, даже не вкусив плоды победы. Вам нравится эта программа?

Я замотал головой, замычал застрявшими в горле словами.

– Я предлагаю вам создать иную программу для Аскерии! Программу без крови и смерти, программу справедливости и счастья! – Гавер накинул белую простыню на клетку. – Программа должна исключить живого доминанта, лидера, сместить точки борьбы. Согласны?

Я закивал головой, сам не понимая того, что даю согласие как протест против только что увиденной мерзости. Любая альтернатива этому в тот момент мне казалась выходом, жизнью на фоне смерти. Я не думал о других возможных вариантах. Человек всегда выбирает жизнь против смерти. Гавер играл мной, устраивая ужасный спектакль, шаг за шагом программируя мой мозг на необходимые ему ответы.