Гусь

Дождь усилился. Осенние листья шуршали под ногами, постепенно намокая. Весна моих надежд окончательно уступала место горькому разочарованию. Обманули! Сначала меня, а потом всех с моей помощью! Программа счастья превратила жизнь в большой коммерческий проект, зависящий от простого подсчёта расходов и доходов. Человек пропадал в цифрах, гаверах, в постоянной оценке себя с помощью рейтинга. Аскерийцами управляли. Жёстко, цинично, бесчеловечно, ради идеи всеобщего благоденствия. В обществе тотального счастья начинали разворачиваться личные драмы неудавшихся жизней, утраченных надежд, завышенных ожиданий.

Всех, абсолютно всех привязали к гаверофонам, создав источник единого сигнала. Темп жизни взвинтили до предела, возможно даже выше допустимого. Думать стало некогда. Делать, а не думать – вот что являлось основой жизни. Все действовали, сравнивая себя с теми, кто делает то же самое рядом. Аскерийцы начали покупать не потому, что нечего носить, а для того, чтобы показать себя, подтвердить свой рейтинг. Стало обязательным подчёркивать своё место в рейтинге шубками, туфлями, украшениями!

Но самое ужасное заключалось в том, что программа начинала управлять через долг. Аскериец перестал принадлежать себе, он должен работать, повышать рейтинг, баланс. Достигать. Не потому, что в этом есть потребность. Долг управлял мотивацией. Страх потерять то, что тебе дано, но тебе не принадлежит!

Бредитное рабство. Продавать гаверы выгоднее, чем продавать вещи.

Жилье – неисчерпаемое поле для полной бредитизации Аскерии. Жильё сильнее транспорта! Бредитов можно выдать больше! А самое главное, бредит на клаер и дом – это полный контроль над доходами и расходами аскерийцев. Круг замкнулся.

Человечество обрекло себя на эту игру с жесткими правилами. Вечная гонка, добровольное рабство с бредитными кандалами. Достигающий не понимает, не осознаёт этого, он в процессе, он всё больше увязает в системе без шанса на остановку. Остановился – откатился назад. Человек человеку становится соперником, мерой отсчёта. Возня по кругу! А жизнь проходит! Человек становится не тем, кто есть на самом деле, а тем, чего он Достиг.

Я долго бродил по Аскерии. Дождь перешёл в ливень. Я успел забежать под навес какого-то здания. Скукожился, завернулся в куртку. Хотелось исчезнуть, не видеть этого мира. Стыд. Глубокий стыд душил меня. Мысль о том, что я своими руками обрёк аскерийцев на такую жизнь, запрограммировал их, не давала мне покоя. Я прислонился к стене. Холод камня, проникающий сквозь одежду, отрезвил меня. Надо найти Гавера, поговорить с ним. Может, есть возможность внести изменения в программу?

Жалкий программист, сотворивший великое зло, устремился в дождь, под струи хлеставшей с неба воды, помчался в поисках Гавера. Холодная вода возвращала меня к жизни. Я не боялся промокнуть, я боялся потерять этот момент истины, этот настрой, оказаться в тёплой постели, в хорошем доме, задать себе вопрос о необходимости изменений и ответить отрицательно. Я боялся раздумать, стать трусом. Я хотел остаться смелым, осознающим. Я хотел изменить программу. Ноги несли меня к стеклянной громадине, которая теперь, по понятным мне причинам, называлась «Иллюзией».

Мокрые пальцы вдавили кнопку звонка. Я отчаянно посмотрел в навешанные сверху камеры. Меня было видно, как на ладони. Я стоял освещённый, ослеплённый светом, промокший до нитки. Стоял у дверей одного из главных мест Аскерии, сам подчиняясь тем правилам, которые программировал. Дверь запиликала и отворилась, разъезжаясь в разные стороны. В этот момент я подумал, что дорога в ад мне открыта. Я хотел бы ошибиться, но этого не случилось.

Навстречу мне вышла пожилая женщина со светлыми волосами. Всё та же блондинка, только сильно постаревшая. Время, изменившее Аскерию, не пощадило и её.

– Я хотел бы видеть Мистера Гавера! – заявил я, смахивая капли дождя с лица.

– Я доложу!

– Вы меня узнали?

– Программа «Гость» определяет личность аскерийца за пять секунд. Более того, Мистер Гавер внёс вас в список допуска первой категории.

– Вы помните меня?

– Этого не требуется! Всё решает программа и нормы, – блондинка запнулась, – допуска.

Воспоминание резануло мой мозг. Я сам прописал эту программу, сам дал возможность Гаверу устанавливать нормы. Мой мозг сотворил всё это! Мысль душила меня. Я забыл то, что делал. Почему же я сразу не понял всей этой игры. Гавер! Конечно же! Он разговаривал не со мной, он разговаривал с моим молодым, требующим Достижений эго.

– Мистер Гавер ждёт вас! – блондинка вырвала меня из пелены мыслей.

Как и в прошлый раз, она последовала вперёд, указывая путь. Лифт поднял нас на верхний этаж. Крепкая, массивная дубовая дверь встретила меня чуть приотворённой. Блондинка молча указала рукой в сторону двери, исчезая в лифте. Я взялся за ручку, пытаясь открыть себе путь. Дверь медленно, с усилием расширила место для прохода. Протиснувшись, я оказался в небольшом помещении.

– Закрывайте дверь, я не люблю открытых пространств! – знакомый, совсем не изменившийся голос отдал мне команду.