Homo ludens

В буднях речей и гранокИ в повседневно-юбилейных звонахЗдравствуй, наш многогранныйСоюз писателей разноплеменных!Пиши про степь и полюсы,Благами вечно пользуйсяПод поручительством,РуководительствомСекретарьята своего!Секретарьят поможет и научит,Секретарьят нам всем отец и мать.Бодро играючи

И припепеваючи,Мы создадим передовые тома!Нам ли стоять на месте?Работать хочем мы всегда на славу,Чтобы трудиться вместеИ сумму прописью писать по праву.К столу ли ты склоняешьсяИль к жизни приближаешься –Консолидация,ОрганизацияИ реорганизация!Секретарьят поможет и научит…

Выступали мы с короткими сценками. Например, такая. Ночью в страхе просыпается писатель-проработчик, привыкший орудовать литературно-критической дубинкой. Кричит:

– Ой, боюсь!

– Что ты, что ты? Чего ты боишься – ведь тебя самого все боятся.

– Боюсь, что перестанут бояться!

Или такой номер – цирковой. В редакцию поступил лев.

Появляется рычащий человек в львиной шкуре.

– Приготовить его к набору!

На льва набрасывается группа редакторов. Суматоха, возня, пыхтенье. Все расступаются.

Вместо льва – маленький живой котенок. Он жалобно мяукает.

Литератор и жена

Жена: Какая неприятность.

Литератор: Что такое?

Жена: Иван Иваныч умер.

Литератор: Ну умер…

Жена: Некролог напечатали…

Литератор: Ну напечатали.

Жена: А твоей подписи нет.

Литератор: Боже! Какая неприятность!

Из конферанса

– Товарищи, прежде чем начать наше представление, мы должны заявить, что считаем всю программу от начала до конца глубоко ошибочной, а это наше признание – совершенно недостаточным. Мы требуем, чтобы по отношению к нам были приняты самые суровые меры. Таким, как мы, не место среди нас!

В то же время надо сказать, что первые наши выступления были встречены публикой если не одобрительно, то, во всяком случае, восторженно. Успехи наши были столь велики, что стали поговаривать, что не ансамбль должен быть при газете, а газета при ансамбле на правах многотиражки. Это – неправильно, по крайней мере – преждевременно.

Показывая на участников:

– Перед вами Ансамбль верстки и правки. Он состоит из сотрудников редакции «Литературной газеты». Как шел отбор? Мы отбирали не по принципу голосовых связок, личной одаренности. А по одному принципу – наименьшей занятости в газете. При помощи общественных организаций мы получили список тех, без кого набор и разбор, верстка и переверстка могут проходить совершенно безболезненно.

Хочу предупредить: у нас будут встречаться отдельные шутки – смешные и несмешные. Я бы очень просил вас особенно реагировать на несмешные. В смешных мы уверены, а если вы выполните мою просьбу, мы достигнем равномерного смеха и оживления в зале.

Несколько сведений об ансамбле. В него принимаются люди только двух категорий:

а) члены Союза писателей;

б) не члены Союза.

О приеме в ансамбль жен писателей. Вопрос сложный. Дело в том, что общее количество жен писателей превышает общее количество писателей примерно в три-четыре раза. Поэтому одному члену Союза разрешается рекомендовать в ансамбль не более одной-двух жен.

Поступающий должен заполнить анкету:

1. Фамилия, имя – разумеется, если есть имя.

2. Пол – по возможности подробнее.

3. Год рождения. Мужчины указывают дату рождения точно, женщины сообщают время появления на свет примерно – вторая половина прошлого века, первая половина нынешнего и т. д.

Мы выступали в нашей редакции, в Союзе писателей. Состоялись выступления в старом здании ЦДЛ, когда там еще не было подмостков и мы вынуждены были находиться с писательской аудиторией на одном уровне. Поверьте, это было очень нелегко.

Выступали мы еще в Доме журналиста на Арбатской площади. Там раньше был памятник Гоголю, а теперь вместо него поставили памятник памяти Гоголя. Говорят, была проведена экскурсия писателей к новому Гоголю, и скульптор выступил с беседой на тему: «Вот какие Гоголи нам нужны».

Однако, как сказал один профессор, цитируя Пушкина, «пора, пора, ибо что касается до рогов, то они трубят».

Всему приходит конец – распался и наш ансамбль. Но в 1976 году возникла мысль устроить его выступление в Центральном доме литераторов. Мы собрались – постаревшие, но не утратившие того чувства товарищества, которое всегда несет в себе что-то молодое.