Homo ludens

Я успел, статью приняли, напечатали. Мне предложили войти в штат редакции. Я отказался – не бросать же диссертацию о Чехове, – но рекомендовал вместо себя Асю Берзер, с которой учился до этого в достославном ИФЛИ – Институте истории, философии и литературы им. Н. Г. Чернышевского. Тогда, помню, шутили: «Почему имени Чернышевского? Пять лет каторги, три года ссылки». Эта «ссылка» означала, что после окончания института надо было три года отработать на периферии. Никто, конечно, не отрабатывал, но так считалось.

Тем временем в «Литературной газете» происходят перемены. С 1946 по 1950 год ее возглавляет Владимир Владимирович Ермилов. Перед ним ставится задача – орган перестроить, создать независимую массовую писательскую газету, рассчитанную на широкого читателя. Это была установка сверху. Но какая может быть независимость, если она спускается свыше? Это напоминает строчку из записной книжки Ильфа: «Приказано быть смелыми».

Владимир Ермилов, 1963. Архив семьи Паперных

И вот Ермилов, человек сугубо независимый, организует независимую «Литгазету». Собирает свою команду, ватагу, шарагу, банду – уж и не знаю, как точнее сказать. Трудно выбрать нужное слово, тем более что я тоже вошел в эту группу.

Получилось это так. Издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия» предложило мне стать редактором новой книжки Ермилова «А. П. Чехов». Я прочитал рукопись, и чем-то она мне понравилась, несмотря на явные перехлесты и загибы.

Есть такой жанр: литературоведческое исследование, написанное критиком. Так вот, если критик задумает такое исследование, не пройдя основательной переподготовки, он уподобится кашевару, который запросто захочет стать фармацевтом. Ермилов был кашевар типа – за вкус не ручаюсь, но горячо будет. Чехов как художник вообще-то ему не подходил. Он, Чехов, не терпел курсива, разрядки, всякого рода «Nota Bеnе», «sic!» и т. д., а Ермилов весь был на этом настоян. Он был живой, остроумный человек, писал легко, непринужденно… Точнее говоря, непринужденно писал то, к чему его принуждали – указаньями, предписаньями, телефонными указками по проводам разного калибра.

Был он человек способный. Во-первых, способен был на многое. Во-вторых – одаренный. Родился в 1904 году, а в 1920-м уже печатался. В 1920–1921 годах – редактор «Юношеской правды», а в 1926–1929-м – редактор журнала «Молодая гвардия». А уж в 1932–1938-м – главный редактор журнала «Красная новь». В общем, всходил как на дрожжах, вгоняя других в дрожь.

Итак, критик Ермилов пишет книгу о Чехове, а я соглашаюсь стать ее редактором. Как построена эта книга? Нужна, к примеру, автору цитата из письма деда Чехова – Егора Михайловича, Ермилов хватает ее из вторых рук, у кого попадется. Понадобились строчки из письма Лики Мизиновой Чехову – он выхватывает их из популярной книжки Ю. В. Соболева. И так все это ловко, что вроде бы он, Ермилов, днями просиживал в отделе рукописей Ленинской библиотеки и читал письмо за письмом к Чехову разных его современников. Так нет же, не просиживал, а со страшной скоростью, чтобы не опоздать к очередному юбилею – к дате, к 40-летию, писал, строчил, назовите как хотите, но, правда, живо, забористо, непринужденно. Над последним словом иронизировать не стоит – в ту пору столько книг было написано так, что и читать-то их можно было разве что в уголовно-принудительном порядке.

С той поры, как писалась эта книга, прошло 50 лет. Что осталось от нее? Мало. И что же, значит, не стоило ее писать? Нет, стоило. Потому что тогда, в 1944 году, когда кончалась война и уже начинали нашу страну, сердешную, снова прибирать к рукам – но не враги, а свои, – тогда это было какое-никакое, а живое слово.

Как человек увлекающийся (скажем так), Ермилов с присущим ему азартом, напором отстаивал тот, как ему казалось, непреложный факт, что Чехов отличался революционной страстью. Помню, когда мы сидели с ним за рукописью и я ему с тихим укором читал его бесшабашно-революционные аттестации Чехова, он сопротивлялся, но все-таки не слишком. Как-то мы дошли до такой его фразы (цитирую по памяти): «В 90-е годы народ вел непримиримую борьбу против самодержавия, и знаменем этой борьбы была “Палата № 6” Чехова».

Он: Ну и что?

Я: Знаменем этой борьбы?

Он (уже не так уверенно): Да… знаменем.

Я: Чехов – борец против самодержавия?

В конце концов он сдавался, да и немудрено – кем-кем, а глупым человеком его никто никогда не считал, даже противники, которых у него всегда хватало.

Когда в 1946 году вышло первое издание книги, газета «Культура и жизнь»… Была такая непроходимо ортодоксальная, безнадежно номенклатурная газета. Когда ее почему-то закрыли, говорили, что «Культура и жизнь» приказала долго и культурно жить. Так вот в этой газете в 1947 году, № 15 (34), была напечатана рецензия с заунывно-банальным названием: «Новая книга о Чехове». Автор рецензии покойный Иван Сергиевский упрекал: «В. Ермилов не так далек от того, чтобы признать Чехова не только революционером, но и революционным марксистом».