How Asia Found Herself

Был и другой способ решить проблему подражания стране, чья синтоистско-буддийская культура только выходила из многовековой концептуальной полутени "поклонения идолам". В соответствии с тем, что мы видели в районе Бенгальского залива, решение заключалось в обращении японцев в ислам. Отчасти это было простое принятие желаемого за действительное. После поражения России от Ирана и Османской империи до Средней Азии и Индии широко распространились слухи о том, что микадо находится на грани обращения в ислам; некоторые даже заявляли, что он станет новой государственной религией Японии. Возможно, именно из-за таких слухов внимание к успехам христианских миссионеров и к политике религиозной свободы в стране уделялось в османских, иранских и афганских книгах, которые мы видели опубликованными в это время. Война также широко освещалась в арабской прессе, и вскоре после окончания конфликта журнал "Аль-Манар" ("Маяк"), широко распространенный в приморской Азии, опубликовал две статьи об обращении Японии в ислам и призвал своих благочестивых читателей отправиться туда, чтобы сделать это. Месяцем ранее "Аль-Хилал", другой арабский журнал, который читали мусульмане по всей Азии, сообщил о влиянии буддийских миссионеров в Британии, так что, возможно, все казалось возможным на фоне таких маловероятных евразийских обменов. Эти конкурирующие миссионерские начинания заставили нескольких мусульманских евангелистов откликнуться на призыв "Аль-Манар". Одним из них был Хаджи Мухаммад 'Али, грузин с окраины Российской империи, чей длинный пароходный маршрут пролегал из черноморского порта Батуми через Стамбул, Аден, Коломбо и Порт-Луи на Маврикии, где он проповедовал в мечетях, украшавших каждый из этих портов, прежде чем он наконец достиг Йокогамы. Хотя в Японии еще не было мечетей, благодаря таким миссионерским начинаниям мусульманская встреча с Восточной Азией стала средством самопроекции, а также самосовершенствования.

Одним из индийцев, взявшихся за это дело, был Азми Дихлави (1867-1934), который в последние месяцы 1905 года отплыл из Калькутты. Отработав свои методы проповеди в Индии и Бирме, в Японии он прочитал несколько лекций об исламе (обязательно на английском языке), а также проповедь в буддийском храме в Нагасаки, которая, как он позже утверждал, привела к многочисленным обращениям. Одна из его лекций была переведена его буддийским современником Нукарией Кайтеном (также 1867-1934), который в предыдущем году опубликовал биографию Мухаммада. По иронии судьбы, перевод появился в японском христианском журнале "Рикуго дзасси" ("Космос"), одном из аналогов прозелитических журналов, распространявшихся от Калькутты до Рангуна и Сингапура. К 1906 году даже религиозный лидер исмаилитов Ага Хан отплыл в Иокогаму из Бомбея, расширив круг своих визитов, которые он ранее совершал к своим последователям-гуджарати в Рангуне, хотя он был больше озабочен обслуживанием своих существующих последователей, чем поиском новых.

Два года спустя редакционная статья в рангунском мусульманском журнале Ittihad-i Mazahib-i 'Alam поставила под сомнение широко распространенный слух о том, что микадо принял ислам, а затем продолжила восхвалять Японию в режиме саморефлексивной благодарности. Несмотря на подобные слухи в "Иттихад-и Мазахиб" и более поздние заявления Дихлави о том, что он завоевал множество новообращенных, как японская, так и англо-японская пресса сообщала, что Дихлави вообще не завоевал новообращенных. Это не помешало другим мусульманским миссионерам отправиться даже в самые отдаленные регионы континента, теперь соединенные инфраструктурами империи. Среди них был сибирский татарин Абд ар-Рашид Ибрагим (1857-1944), который путешествовал по Транссибирской магистрали. Несколько более успешный, чем Дихлави, Ибрагим, покидая Японию в 1910 году, сопровождал Котаро Омара Ямаоку (1880-1959) в Мекку, став первым японцем, совершившим хадж. Двадцатью годами ранее портреты Нода Шотаро, первого японского мусульманина, обращенного в христианство, а не паломника, появились на первых страницах нескольких османских турецких газет, отмечая его обращение. Теперь Ибрагим опубликовал в Стамбуле двухтомный турецкий отчет о своих попытках продвигать ислам в Японии. Он включал в себя краткий обзор японской письменности, объясняя, что японцы заимствовали древние китайские иероглифы, чтобы создать свою собственную систему письма. В подходе, который намекает на взаимодействие интерпретационных категорий, для классификации слоговых таблиц яматоганы, хираганы и катаканы Ибрагим заимствовал европейский термин "иероглифика".