И дольше века длится день...

Если представить себе возможную последующую жизнь Данияра и Джамили после того, как страсть вытолкнула их из аила, то мы имеем ситуацию Ильяса и Асель — героев повести «Тополек мой в красной косынке». В рассказе о том, как шофер умыкнул невесту чуть ли не прямо со свадьбы, здесь как бы вкратце повторяется история любви и бегства Данияра и Джамили, но дается почти скороговоркой — в повести это не главный сюжет, не история, а предыстория, так как автора и нас уже интересует: а что же дальше может случиться с ними? Люди вырвали себе право самим быть кузнецами своего счастья, чтобы не вмешивалась родня, обычаи и не решали бы за них, как жить, кого любить. Ну-ка, какое такое счастье могут они сами себе построить?

Вот Данияр и Джамиля селятся где-нибудь на целине или в рабочем поселке. Здесь все люди — чужие (по происхождению) и объединяются лишь общей работой и местом жительства. Каково-то тебе здесь будет, своевольный романтик? То бес неудовлетворенности начинает выкидывать с ним разные шутки. Человек становится как бы профессиональным возмутителем спокойствия. Только что он посягнул на родовые обычаи, посмел преступить их и увел невесту чужого. Теперь зуд беспокойства тревожит его на работе; то ему не нравится и это: машины медленно ходят по горам — могли бы быстрее; груза мало берут — можно бы и прицепы водить. И вот и здесь он становится новатором, а значит, нарушителем старого права. Ильяс первым берется за доброе дело: желая ускорить и увеличить перевозку груза, выезжает на опасную горную трассу с прицепом — дело неслыханное здесь. Но этим поступком он сразу оскорбляет установившийся порядок, сводит на нет опыт других шоферов. Наш герой теперь унижает рабочее братство и его обычаи — так же, как раньше плюнул на патриархальный закон аила.

Но главная трудность новой, просторной жизни, куда выбились наши герои, — выбор. На каждом шагу человек должен здесь принимать самостоятельные решения, на свой страх, риск и ответственность, — то, что как раз исключено в родовом быту, где люди поступают как положено по обычаю и где задача индивидуального решения не встает И болезненнее всего выбор совершается — в любви. Перед выбором встала и Джамиля Садык или Данияр, родом данный муж или сердцем обретенный возлюбленный? Там выбор был труднее и легче Труднее, так как приходилось преступать колоссальные внешние препоны: родовой обычай тысячелетней крепости, стыд. Но внутренне было проще сердце говорило одно. А вот в ситуации, в которой забился в истерике Ильяс, само сердце раскалывается надвое и говорит то одно, то другое: влечет то к Асель, то к Кадиче.

Отчего же возникают в новой, просторной жизни эти два варианта любви? В патриархальном быту нет разделения на дом и работу семьей люди живут, семьей вместе и работают — хозяйство ведут, скот пасут, землю обрабатывают В большой же жизни, куда вырвались свободные Ильяс и Асель, человек, как правило, живет в одном месте, с одним кругом людей, а работает в другом Работа теперь соединяет общими интересами мужчину и женщину, не соединенных общей семьей. И вот Асель, так много значившая как возлюбленная для человека с пробудившимся внутренним миром (жених и невеста, обрученные патриархальным обычаем, как правило, не знали друг друга близко и не могли быть влюблены, любовь наступала

после брака), как жена

значит неизмеримо меньше, чем жена в аиле, которая была и супругой, и матерью, и главой общего хозяйства.

Ильяс по профессии шофер — современный кочевник, тот, кто в помещении кабины носится по пространствам Это точно соответствует его складу в Ильясе как раз совершается перелом, связанный с переходом от патриархальной жизни к современной цивилизованности В бедах, что с ним происходят, он лишь отчасти виноват — он и жертва этой чрезвычайной сложности, которую порождает в жизни всякая переломная полоса истории Но эта сложность жизни прекрасна, ибо требует много от человека в этом просторе и изобилии бытия он сам должен выбирать и решать, и за свое свободное решение он сам платит — жизнью В раскованном мире «игра» человека с судьбой становится крупной — и та требует укрупнения партнера: чтобы человек стал способен быть героем трагедии.

У каждого народа есть свои природные святилища — река, дерево, пещера, источник, гора В мифах об их происхождении открывается их связь с событиями человеческой жизни. И в повести «Первый учитель» рассказана история той жизни, крови и любви, которые были принесены в жертву, чтобы красовались и цвели два священных тополя — два символа новой жизни и дела первого учителя Дюйшена Но отчего же с щемящим чувством думает о тополях доктор философии Алтынай Сулеймановна? Вот главная загадка и тайна, которую призвана объяснить повесть, написанная как исповедь, чистка души академика, восседающего в почетном президиуме.