И.О. Древнего Зла, или мой иномирный отпуск (СИ)

—..Для меня ты будешь той самой.

Серьёзно? Тебе сколько лет? И за кого, интересно, ты принимаешь меня?

Хмыкнув, я склонилась к его шее и медленно вдохнула запах.

— Не бывает никаких тех самых, — сказала я ему на ухо, — не тогда, когда речь идёт о сокровищах. Сокровища — это всегда про жадность, мой дорогой. Ни о чем ином речь не идёт.

— Кхм-кхм.

Я оторвалась от Дэа и посмотрела на недовольного мастера Лина. Чего это он? Думает, я его ученичка совращаю?

— Я ни на что не намекаю, но не пора ли нам уже двигаться дальше? — уточнил мастер Лин.

Я демонстративно вздохнула.

— Зануды вы! Никуда с вами не сходишь…

14

Не сказать, что, войдя в выделенные мне покои, я так уж сильно удивилась, найдя у своей кровати мужчину.

Учитывая все вводные, чего-то подобного следовало ожидать, и хорошо ещё, что незваный гость не провернул “я лягу на твою кровать в грязных сапогах” трюк, который почему-то обожают маскулинные и самоуверенные красавчики.

Строго говоря, тут мы имеем совсем другой тип красавчика. Тот, кто в жизни не станет вести себя нагло, но это не остановит толпу девчонок, бегающую за ним… И не тот, кого я вполне ожидала увидеть в своей спальне сегодня…

Но тот, кого мне с самого начала этой истории немного хотелось увидеть в своей спальне.

Ну жадность и желание недостижимого, помните? Я вроде как это и переросла, но в то же время нет.

Тяжела она, доля тёмного властелина!

— Мастер Лин, — промурлыкала я, — забираться ко мне в спальню. Ну разве это не неприлично?

Он едва заметно дёрнулся: похоже, приличия всё ещё очень волновали его. Я с удовольствием за этим пронаблюдала.

— И что вас ко мне привело? — уточнила я. — Вы передумали насчёт того, чтобы я вас злобно соблазнила?

— Нет, — интересно, эта лёгкая заминка мне почудилась? — Я просто хотел обсудить с вами ситуацию с мастером Дэа.

Я вздохнула.

— Ну слушайте, мои паучишки тут всё уже заплели, и нас никто не подслушает. Давайте, может, называть вещи своими именами? Вы не можете не знать, что так называемый “мастер Дэа” — всего лишь пустая оболочка, отражение, выпущенное из зеркала, результат размножения личности вашего ученика… Кстати, об этом. Звучит невежливо, но мне плевать: чем вы вообще думали, когда брали Да-эра в ученики? Вы не могли не видеть, что он уже давно стал тёмным колдуном.

Мастер Лин отвернулся и помедлил.

— Его отец был моим другом… Очень близким. Человек великих талантов, колдун поразительного могущества. Он был многим для меня.

Я молчала.

Я, в принципе, догадывалась, что будет дальше в этой сказочке. Власть повторяющихся историй, а? Но я позволяла мастеру Лину рассказать ровно столько и ровно так, как он сам пожелает.

— Мы были друзьями, — продолжил мастер Лин, — но потом очень сильно не сошлись во взглядах на власть и справедливость.

Как типично. И знакомо.

— Мы отвернулись друг на друга, даже сразились, хотя вы бы сказали, что это скорее было валяние дурака, чем бой… А потом я посадил на трон своего императора. И он убил моего друга… помимо прочего, что последовало.

Я задумчиво смотрела на пустое выражение лица мастера Лина.

Даже не делая скидку на эпоху, ничего атипичного в ситуации не было. Тут даже винить, скорее всего, некого — сакраментальное “так получилось” и никаких гвоздей. Скольких друзей я сама отправила на тот свет в бытность свою тёмным властелином? Причём не из-за своей кровожадности даже, а в силу жестокости эпохи, постоянно меняющихся ветров и, порой, фатальных стечений обстоятельств.

Но тут тоже надо понимать, что разные бывают друзья. Под понятием “дружба” принято подразумевать порой очень разные агрегатные состояния. И, судя по тому, как правдоподобно убивается мастер Лин, в данном случае было нечто глубже, чем “мы разделяем некоторые идеи и порой встречаемся за кофе”.

В этом-то и проблема.

— То есть, вы взяли мальчика из вины, хотя не могли не видеть, на что похожа его аура…

— Это была моя вина, не так ли? — уточнил мастер Лин. — То, что сделали с ним.

Я хмыкнула и развалилась на кровати в соблазнительной позе.

Вина, вина… Штука опасная и в целом бесполезная, замешанная на жалости-ненависти к самому себе, беспомощности или страхе наказания… Вина — это яд.

Мастер отвёл взгляд.

— Мастер Лин, — позвала я мягко, — могу я спросить, сколько вам лет?

— Около шестисот, — ответил он сухо. — Если вы пытаетесь сказать, что я веду себя глупо…

— Нет, — хмыкнула я, перевалившись на спину и уставившись в потолок.

Нет, не глупо. Скорее даже традиционно, особенно для солярных с их поголовным перфекционизмом. Эти часто спотыкаются на неспособности простить себя за совершённое, одна из классических ловушек на пути.

Тут странно другое.

Просто обычно к пятиста годам колдуны, светлые там или тёмные, уже понимают всю степень своей силы — и всю степень своей беспомощности. В жестоких и опасных мирах паутины ловушка вины открывает свою пасть перед каждым, притом ещё в очень раннем возрасте. Те, кто не справился с этим демоном к пятиста годам, редко до пятиста в принципе доживают: мало что на этом свете столь же саморазрушительно, как вина.