И сгинет все в огне

Я знаю, что мне нужно подготовиться к следующей атаке, но я слишком отвлечена, ошеломлена и стою, раскрыв глаза. Каждая атака, которую мы проходили, основана на борьбе с противником своего уровня, но теперь она явно сильнее нас. И она уже вырезает новый глиф, пока висит в воздухе, ее локусы рассекают воздух с точностью бритвы, ее глаза устремлены на меня, ее следующая атака начинает проявляться. Мне никак не успеть ударить вовремя. Остается только одно, последний козырь в рукаве.

Мой взгляд перемещается на Талина. Наши глаза встречаются, и я вижу в его взгляде такое же недоумение, ту же неуверенность. Мы смотрим друг на друга через Пустоту, пока длится эта напряженная, бесконечная секунда размышлений.

Затем Талин начинает готовиться к атаке.

На меня.

Я взмахиваю рукой. Я больше не смотрю на Талина, не смотрю на Викторию. Я даже не вижу, что они делают. Есть только один глиф, который я могу высечь, один глиф, который может меня спасти. Это один из тех глифов, которые я узнала со страницы, украденной из Кодекса, самый сложный глиф, который я когда-либо вырезала. Полдюжины пересекающихся меток для основы, три переплетенных ромба для второй формы. Я потратила недели на то, чтобы практиковать его с Марленой в подвале, недели разочарований, напряжения и истощения, недели на то, чтобы овладеть им как раз для такого момента.

Я не вижу их атак, но я их слышу. Порыв ветра вырывается из вытянутых рук Талина и несется ко мне. Ледяной снаряд, кажется, оковы, с грохотом устремляется со стороны Виктории, налетая на меня сверху. Я чувствую шипящий ветер и сковывающий холод, пока мое сердце стучит, пока я заклинаю свои руки быть твердыми, пока я прошу их высечь последний штрих.

Передо мной возникает кристалл высотой с меня, закрученный к вершине, сияющий ярким золотым светом. Его поверхности гладкие, как стекло, и такие же зеркальные, и я вижу свое лицо на ближайшей поверхности, свой залитый потом лоб, свою панику, свой страх. Время еле ползет, пока я смотрю вверх и вижу атаки Талина и Виктории, ветер и лед, приближающиеся ко мне. Я вижу, как их глаза широко раскрываются от удивления.

Их атаки достигают моего кристалла. Слышен громовой рев, волна энергии, охватывающая нас, одновременно леденящая и обжигающая. Сама Пустота пульсирует и мерцает, и над нашими головами раздается взрыв, словно удар молнии. Мой жужжащий кристалл пульсирует магией и разбивается на тысячи золотых осколков, которые разлетаются по воздуху, словно листья на ветру. И две атаки устремляются в другие стороны, перенаправленные на противоположного заклинателя. Ветер Талина на Викторию, лед Виктории на Талина.

Кристалл отражения. Продвинутый защитный глиф, требующий невероятной точности, который переносит и отражает сразу две магические атаки. Это редкий глиф, считающийся практически диковинкой, потому что требует, чтобы заклинателя поразили двумя атаками почти одновременно. Единственный раз, когда он действительно использовался, был в драковианскую эпоху, сотни лет назад, когда четырехсторонние кагни-вары были обычным явлением.

У других Волшебников, может, и были годы обучения у самых невероятных частных репетиторов. Но у меня была Марлена и библиотека, полная книг по истории. Виктория пытается высечь что-нибудь еще, но уже слишком поздно. Порыв Талина бьет ее снизу и отбрасывает назад, сбивая с ее циклона. В полете она издает короткий вопль, а затем резко падает на землю вниз лицом, ее локусы вылетают из рук.

Талин даже не пытается ничего сделать. Он издает смешок, удивленный и впечатленный, а затем ледяные оковы Виктории ударяют его с силой валуна, сбивая с ног и отбрасывая спиной к стене башни. Синий лед обвивается вокруг него, как кокон, и прижимает к камню, укутывая в своих ледяных объятиях.

Все кончено.

Я рывком возвращаюсь в Реальность, хватая ртом воздух, будто я была под водой, отшатываясь назад. Остальные трое на земле. Терра лежит без сознания там, куда я ее отбросила, Талин примерз к краю башни, а Виктория слабо стонет в грязи, безуспешно пытаясь пошевелиться.

– Ты знала, – говорит Талин. Оковы покрыли его тело, но лицо все еще видно за краем синего льда. – Ты знала, что я нападу на тебя.

Я подхожу к нему, тяжело дыша, каждый вздох горит в моей груди.

– Знала, – отвечаю я. В конце концов, это был правильный тактический ход. Он ожидал, что я нападу на Викторию и, по крайней мере раню ее, поэтому решил, что если уберет меня с игровой доски, то сможет покончить и с ней. – Я рассчитывала на это.

Талин смеется, морщась от смеха.

– Самый умный человек в комнате, ничего не скажешь. – Затем он немного смущенно смотрит вниз и глубоко вздыхает. – Мне жаль, что пришлось дойти до такого. Но я подумал, что, если я смогу выиграть Великую игру, побить маровианцев на их собственной территории, что ж, я бы заслужил славу. Мой отец был бы впечатлен.

– Все в порядке, – отвечаю я и действительно так думаю. – Мы оба сражались за то, что важно для нас. И между прочим… – Я хлопаю по льду, обхватившему его грудь. – Это вроде как я с тобой сделала.