И сгинет все в огне

– Боги, Алайна, – вздыхает он. – В другой жизни у нас правда могло бы что-то получиться.

– В другой жизни, – отвечаю я и нежно целую его в щеку. Это завершающий поцелуй, развязка, прощальный жест. Он слегка кивает, закрывая глаза, и я вижу, что он это понимает. То, что между нами было, было чудесным, но продлилось недолго. Мы оба смирились с этим.

Я устремляю взгляд на поле, и, похоже, бой с орденом Авангарда почти окончен. Сквозь клубящуюся пыль и воющий ветер я вижу фигуры, приближающиеся к нам, битва движется в нашу сторону. Все остальные ордены обратились друг против друга. Это лишь вопрос времени, когда сюда доберется кто-то еще.

Больше нет времени на разговоры. Мне нужно двигаться.

Двери башни с содроганием открываются, когда я наваливаюсь на них, открывая пролет извилистой каменной лестницы, которая закручивается наверх, словно штопор. Сейчас я держусь на чистом адреналине, цель так близка. Я поднимаюсь по лестнице и не встречаю ловушек, по крайней мере, я не активирую ни одну. Я мчусь по башне вверх, ярус за ярусом, и вскоре натыкаюсь на пару тяжелых деревянных дверей, которые я пробиваю плечом, открывая выход на крышу башни.

Вокруг меня воет ветер, режущий и кусающийся, так что мне приходится прильнуть к каменную полу. Я все еще в низине кратера, но теперь, на дюжину этажей выше поля битвы, у меня хороший обзор. Стартовая линия Авангарда выглядит как зона боевых действий. Земля искорежена магией: выжженная чернота в одном месте, ледяные глыбы в другом, зазубренные каменные скалы, вздымающиеся, как обелиски. Битва все еще продолжается, взрывы пламени и ветра, силуэты бегают и дергаются, лучи света проносятся по воздуху, как падающие звезды. Однако бой начинает удаляться от линии Авангарда, распространяясь по полю ближе ко мне, оставляя за собой десятки за десятками учеников. Кто-то пойман в ловушки, заморожен во льду или связан виноградными лозами, подвешен в воздухе, размахивая конечностями. Другие лежат без движения в грязи.

Надеюсь, Тиш и Зигмунд в порядке.

Мне нужно положить этому конец. Я поворачиваюсь к центру крыши, и вот он, высокий каменный помост, и парящий над ним самоцвет – самый удивительный, который я когда-либо видела в своей жизни. Он величиной с кулак Зигмунда, чистый, как стекло, вырезанный в форме идеального пятиугольника. Когда он вращается, свет отражается от него, озаряя меня ослепительным калейдоскопом цветов. Я протягиваю руку и хватаю его.

Реакция следует незамедлительно. Горны, спрятанные в стенах башни, издают победоносный звук. Самоцвет в моей руке пылает ослепительным светом. Башня дрожит, а затем парапеты вокруг меня взрываются фейерверками, спиралевидные шлейфы, взмывающие высоко в небо и разрывающиеся ослепительными ливнями самого насыщенного черного цвета Нетро, который я когда-либо видела. На краю кратера, там, где находятся преподаватели, я вижу неистовое движение и крики, нарастающую панику, когда они осознают, что произошло.

Я поднимаю голову к небу и смакую этот момент, дикий необузданный ветер, гул горнов, жар фейерверков на моей коже. Я не знаю, что будет дальше. Я не знаю, к чему это приведет. Все, что я знаю, – это то, что прямо сейчас я победила в игре.

Я изменила мир.

Глава 45

Настоящее

Окончательное объявление победителя занимает вечность.

Когда испытание официально завершается, целые десятки судей и медиков устремляются на поле, в то время как ученики опускают свои локусы и в изнеможении падают на колени. Обездвиженных студентов освобождают, раненых уносят на носилках, а нас всех выводят через край кратера на травянистую равнину. Там мы выстраиваемся по порядку, те из нас, кто еще может стоять, собираются по орденам, а остальных отводят в палатки. По моим подсчетам, на ногах как минимум две дюжины Нетро, и я быстро нахожу среди них пару лиц, которых хочу увидеть больше всего. Нос Тиш в крови, в их улыбке отсутствует зуб, а рука Зигмунда снова сломана, но они оба живы и целы, и я вскрикиваю от радости, когда вижу их.

Я оглядываю и другие ордены, просто чтобы узнать, как у них обстоят дела. Явелло и Селура, похоже, имеют по пятнадцать или около того студентов, а у Зартана все получше, в районе двадцати человек. Терра и Виктория стоят перед своими орденами и смотрят вдаль, а Талина уносят в медицинскую палатку, но прежде он хитро мне подмигивает. Авангард, с другой стороны, полностью уничтожен. На ногах стоят только пятеро или около того, и они в плохой форме, дрожат от сырости или сжимают руки, покрытые синяками от лоз. Однако никаких следов Мариуса. Он в одной из медицинских палаток, где ему зашивают раны? Или он был одним из унесенных на носилках учеников, окоченевших и неподвижных? Неужели кто-то добрался до него раньше меня?

Все Смиренные тоже там, изо всех сил носят воду и бинты и очищают кратер внизу. Я на мгновение замечаю Марлену, когда она переходит из одной палатки в другую, наши глаза встречаются, и я широко ей улыбаюсь. «Мы сделали это», – беззвучно отвечает она, и мое сердце бьется так сильно, что, кажется, вот-вот разобьется о ребра.