И в пепел обращен

Кэт подняла брови, и в следующий же миг ее подбородок дрогнул, обмяк. Уткнувшись лицом в плечо мужа, она разрыдалась. Полотно ночной рубашки немедля пропиталось прохладною влагой насквозь. Прижав Кэт к себе, Энтони коснулся губами милых завитков волос на затылке.

«Прости меня, Кэт».

Но нет, этого он не скажет. Просить о прощении он не вправе.

– Ведь я едва не потеряла тебя, – прошептала Кэт.

Энтони крепче прежнего обнял дрожащие плечи жены.

– Понимаю. Я… я так усердно боролся за наше дело, что упустил из рук цель, причины борьбы. Настолько устал, что… готов сдаться.

Кэт выпрямилась и с силой стиснула руки мужа.

– Не говори так. Если тебе нужен отдых, ты должен отдохнуть. Даже если для этого придется вывезти тебя из Англии.

Когда же он в последний раз смеялся? Да, Кэт не хуже него понимала, что подобная ссылка погубит его – и не из-за Халцедонового Чертога, но потому, что он не в силах оставить Лондон. Однако Энтони всей душой верил: сочти она сие необходимым, с нее вполне станется взвалить его на плечо и силой уволочь на корабль. Таких неудержимых, как его Кэт, еще поискать…

– Я люблю тебя, – сказал он, заправляя ей за ухо непослушную прядь волос.

– И я тебя, – откликнулась Кэт.

О том, что она простила его, не стоило и говорить. Это было ясно без слов, и вот теперь Энтони действительно мог отдохнуть.

Халцедоновый Чертог, Лондон, 13 августа 1659 г.

Отсюда, с тронного возвышения, большой приемный зал выглядел – жальче некуда. Меж рядами колонн вдоль стен высятся груды обломков, рухнувших с потолка, над головою – сырая земля, затейливая мозаика пола разбита едва ли в щебень и залита кровью сэра Кентигерна…

И этим разрушения отнюдь не ограничивались. Разграбленные спальни, разоренные сады… Обелиск в ночном саду оказался разбит, а яблони сожжены, однако силы Халцедонового Чертога, хранившие верность бывшей хозяйке, держались стойко: земля наотрез отказалась отдать кости Майкла Девена на поругание. Они-то, останки любимого, уцелевшие среди повсеместного хаоса, и ввергли Луну в слезы.

«Враг едва не уничтожил всего без остатка».

Не только могилы Майкла, не только ее дворца… При помощи союзников Луна спасла Халцедоновый Чертог, но смогла ли спасти Халцедоновый Двор?

Потрепанные, израненные, остатки двора тоже собрались перед ней. Глядя на них, Луна отнюдь не тешилась иллюзиями величия одержанной победы. В лучшем случае, она вернула себе то, чем владела десять лет назад – вновь стала повелительницей собственного королевства в окружении все тех же внешних врагов. Только по пути к этому потеряла друзей, силы и само Королевство Английское.

Видар ускользнул. Никневен, как ни в чем не бывало, царствует в Файфе. Конхобара, навлекшего на себя гнев Темера, до времени можно не опасаться, однако сие в сравнении с потерями собственного двора – утешение невеликое. Ныне подданные Луны разрознены, разобщены и вовсе не похожи на ту надежную, плотную ткань, коей она их некогда полагала.

Впрочем, это с самого начала было всего лишь иллюзией. Все это время среди них жили предатели, и их измены, прорехи в ткани двора, еще латать и латать.

Общая цель сплотила подданных настолько, чтобы отбить у врага дворец. Однако единым целым их не сделала.

«А что же сделает?»

– Встаньте, – сказала Луна.

Голос ее разнесся под сводами зала колокольным звоном. Подданные поднялись. Вот уцелевшие рыцари Халцедоновой Стражи под началом сэра Перегрина Терна. А там, у треснувшей колонны, сгрудились дивные из Беркшира. А рядом – кучка хмурых гоблинов, соратников Костоглода. За этими придется присматривать в оба: они отведали крови и желают добавки.

– Сегодня, – продолжила Луна, крепко сжав подлокотники трона, – нам предстоят три дела. Первое – о преемнике Принца Камня.

Кое-кто из придворных встрепенулся. Двое-трое дерзнули проявить нетерпение. Презрительный взгляд Луны хлестнул по ним, точно бич.

– Предвкушавшие смерть лорда Энтони будут весьма расстроены, услышав, что он еще жив. Позвольте выразиться прямо: стервятникам, думающим выгадать на его смерти, благосклонности при моем дворе не снискать. Принц Камня – не пешка в руках тех, кто стремится возвыситься. Когда придет время, преемника мы – он и я – выберем вдвоем. Или же только я, если лорд Энтони отойдет в мир иной раньше времени. И более никто.

Некоторые сконфузились, но кое-кто не спешил падать духом. Они продолжат подсовывать королеве смертных в надежде, что хоть один да привлечет ее взгляд. От сей перспективы мутило. Нет, когда придет время (а скоро ли – это уж зависит от Энтони), на их креатуры Луна даже взгляда не бросит.

– Второе, – сказала она, когда в зале стихли последние отголоски эха. – Ходатайство изменника Пригурда Нельта о снисхождении.