Я – Ангел. Часть первая: Под прикрытием

Практически, день в день — строго по составленному мной в самом начале и утверждённому товарищем Анисимовым графику, первый этап ремонта автомобиля «Бразье 30/60 CV» 1913-го года выпуска, был успешно завершён. Эта французская «лохматина» была разобрана на составляющие элементы, которые затем были очищены от грязи и ржавчины и, на два раза покрашенны практически дармовым железным суриком местного кустарного производства.

Салон автомобиля также восстановили как смогли. Кожаную обшивку сидений, заднего дивана и боковых панелей — сняли и отдали вычистить, и заштопать Анне Ивановне Паршиной — владелице частного местного швейного предприятия «Игла».

После мелкого ремонта всего — что было возможно без приобретения запчастей, кузов автомобиля снова собрали воедино. Осталось только покрасить его в «радикально чёрный цвет», восстановить движок и колёса — приобретя где-то недостающее и, водрузить всё это на место.

Так как, всего без исключения недостающего: чёрной автомобильной краски, кучи запчастей на двигатель, домкрата, воздушного насоса, запаски и камер для колёс — в продаже на местном рынке Ульяновки или в нэпманских магазинчиках не наблюдалось, как волос на ладонях у рукоблуда — волей-неволей пришлось собираться и ехать в губернский Нижний Новгород.

* * *

Список всего необходимого был составлен (более сотни позиций!) и, теперь осталось изыскать средства.

Фрол Изотович Анисимов, хоть и божился в отсутствие таковых, поскрёб где-то по чьим-то «сусекам» и выдал мне кучу макулатуры, которую он обозвал «деньгами». Здесь были и царские ассигнации военной поры и, керенки и, деникинские рубли и совзнаки времён обороны Царицина…

И, чего только не было!

Дома, я тщательно всё перебрал и наиболее целые купюры отложил в сторонку: как знать — может лет через десять, они будут представлять какую-нибудь нумизматическую ценность.

Остальное рассортировал и сложил пухлыми пачками в свой портфель: Нижний Новгород — большой город, лохов там должно быть просто немерено — глядишь и действительно, их удастся кому-нибудь впарить.

Кроме того, Анисимов предложил взять товар для бартера: ту же краску местного кустарного изготовления (красный сурик, коричневую умбру и жёлтую охру) на удивление качественную — судя по моему опыту покраски деталей кузова и рамы и, конфискованный самогон — на который он возлагал особые надежды:

— За первач ты что угодно обменяешь, товарищ Свешников!

— Скажи ещё — новый автомобиль для тебя, товарищ Анисимов…

— Хахаха!

Короче, он дал мне понять: крутись как хочешь! Вкрадчиво говорю ему:

— Ты бы не ржал как лошадь, Фрол Изотович — а лучше бы бумагу какую на свой автомобиль мне выдал, да ещё заверенную в райотделе НКВДтоварищем Кацем.

— «Бумагу на автомобиль»? Зачем⁈

— «Без бумажки — ты какашка, а с бумажкой…», — хотел добавить «комиссар», но как-то не решился, — затем, что порядок в стране наводится и, все автомобили ставятся на государственный учёт. Может, до нас такое ещё не дошло — но в Москве уже наблюдается…

Если честно, не помню — когда в СССР автоинспекцию создали[1].

— … Так, что не надо ждать — когда тебя «на горе раком, да со свистом», а подсуетиться заранее — приведя все документы в порядок. Фертшейн зи, комрад Анисимоф?

— Ферштейн, ферштейн… — воюя с 1915 года на германском фронте, вождь местных большевиков насобачился немного лаяться на дойче-мове, — что для этого надо? Самогону у меня больше нет — разве, до осени подождать…

— Чтоб поставить на учёт, мне надо хоть какие-то документы на твоего «француза». Таковые имеются?

Чешет в затылке:

— Найдутся, если хорошо поискать… А, какие они из себя, хоть, товарищ Свешников?

В недоумении, широко развожу руками:

— Дык, самому бы знать, товарищ Анисимов!

Однако, сообща «выкрутились».

По моей подсказке, кузову, двигателю и раме «Бразье» — были присвоены инвентаризационные номера, завхоз Рудаев лично нанёс их краской на соответствующие автомобильные места. После чего мне торжественно была выдана бумага о принадлежности «имущества» Ульяновскому волостному Совету рабочих и крестьян — заверенная двумя подписями и печатями.

Рассмотрев «техпаспорт» — возможно первый в стране, или даже — на этой планете, я удовлетворённо присвистнул:

— За неимением туалетной бумаги, подтираются гербовой!

— Чего?

— Сойдёт на первое время, говорю…

Слово «туалетная бумага», здесь не в ходу — по причине отсутствия таковой со времён пришествия Рюрика с дружиною.

Товар «на бартер» доставили на полустанок на телеге местного нэпмана занимающегося извозом и, определили на хранение в один из пустующих пакгаузов. Закрыл его на внушительного вида амбарный замок и опломбировал лично: не знаю, как охра с умброй, а спиртное имеет одну очень неприятную особенность — «испаряться» без хозяйского присмотра.