— Вперёд мужики! Экспроприируем своё добро — экспроприированное у экспроприаторов… Стрелять не будет — только пужжает! Это я вам со всей пролетарско-классовой ответственностью говорю.
— Ну, вот и иди к нему первым! Чё нас поджучиваешь⁈
«Добро» бы точно отобрали, а «репу» мне начистили б, знатно: стрелять людей из-за какого-то бухла — я действительно не стал бы… Но выручил один из моих «агентов по охране»:
— СТОЙ, МУЖИКИ!!! Этот стрелять будет — он на голову контуженый и, справка у него специальная от доктора имеется — что ему людей стрелять можно!
— Брешешь! Не бывает таких справок.
— Собака брешет, я те всю правду грю.
— Ух ты, точно… Глядь, зенки у его — какие бешенные! Так и зыркает ими…
— Из поповичей он, гришь? Ещё и, небось с чертями знатца! Вон — в углу сидит кто-то и шевелится…
— Мать, твою… А ведь и точно! Идём отсюда мужики — от греха подальше…
Однако, накопившаяся агрессия настойчиво требовала выхода:
— Эхма, жизть наша! — протяжно проскулил один, — за чё только воевали, за чё кровя на фронтах проливали…
Тотчас:
— Это ты то «проливал», вошь тыловая⁈ Ты к моей Машке бегал, пока я…
ТЫРЦ!!!
— Вот, ты как…! Ну, держись, ССУКА!!!
ТЫРЦ!!!
— Ах ты ж, мать твою…
И, понеслась! Правда, дрались не долго — появилась другая идея:
— Мужики! Хорошо бакланить! Идём лучше к Катьке-сухорукой: та не такая сволочь — глядишь в долг нальёт!
— Идём, мужики — чё даром время на этого припадочного терять?
— Осип! Ты, как? Я тебя не шибко зашиб?
— Кто, ты⁈ Да, я тебе как дал — ты через голову кувыркнулся… Ни чё не болит?
— А ты пощщупай!
— БУГАГАГА!!!
Это был не первый «заход», а только — самый критический, когда я панически думал: «ВСЁПРОПАЛО!!!» и, готовился к самому худшему.
И так — всю ночь! К утру только угомонились…
На утро не выспавшийся и злой как интернетовский тролль, я вовсю Ивановскую проклинал свою злосчастную судьбину и того гада — кому я обязан своим «попадосом». Кроме того, я не раз матом матерно помянул товарища Анисимова, его грёбанного «француза» и проклял тот час — когда решил с ними обоими связаться.
Да, ладно — чего уж там! Сам виноват…
Пока полночи гулявший народ без задних ног дрых в разнообразных местах и в исключительно живописных позах, сбегал в запримеченный ещё по дороге к «родственнику» трактир под блеклой выцветшей вывеской и позавтракал. «Заведение», сказать по правде не понравилось — у Софьи Николаевны гораздо чище будет, но накормили вкусно и сытно отличным русским борщом, напоили более-менее качественным чаем со свежей булкой. Всё удовольствие встряло мне в тысячу «совзнаками», ещё сотню выпросил улыбчатым взглядом обслуживающий меня половой…
Официант, то есть.
Потом, повздыхав и загнав под плинтус собственную «жабу» (ведь казённой водки «рыковки» ещё и в помине нет, а легальный спирт в аптеках стоил немногим дешевле французского коньяка), я скинул весь самогон хозяину трактира оптом — оставив лишь один ящик для кой-каких «собственных» нужд и, сюда же определив его на хранение.
Судя по ажиотажу этого начинающего нэпмана, я здорово продешевил — но ещё одной ночи «осады», я бы точно не выдержал!
— Ты бы подновил вывеску, — указал я ошалевшему от удачно провернувшейся сделки хозяину трактира, — а то я, чуть было мимо не прошёл. Так бизнес не делается!
— Да, мы только открылись…
— Скоро закроешься, — глаголю весьма уверенно и напористо, — если на вывеске будет непонятно что на ней написано.
Минут пять тёр ему по ушам про рекламу и её важность для успешного маркетинга и, таки впарил по пять литров краски каждого цвета — по вполне приличной на мой взгляд цене.
— Если ещё товар будет, то милости просим!
Открещиваюсь, как чёрт от ладана:
— Нет, уж! Спиртное, товар — конечно высоколиквидный, но больно уж специфический…
Ну, лиха беда начало!
Однако, посмотрим, как получится «разбогатеть» с краской: завтра суббота — самый торговый день. Сейчас же надо срочно обменять портфель с той «макулатурой», что всучил мне Изотович на совзнаки… Проблем с этим, в принципе нет.
Проблемы появились, когда я сунулся в первое же отделение «Госбанка»: в лучших традициях нашего «ненавязчивого» сервиса — оно было закрыто. В другом отделении — очередь, как в ещё не построенный — для ещё не умершего Ленина, Мавзолей. Простояв до обеда, я конца очереди не дождался — совзнаки на обмен кончились раньше.
Как умный человек я не стал проверять «любит ли Бог Троицу» — а плюнул и, снова заявился в ту же самую «забегаловку» пообедать.