Я — ярость

Она не особо много может сделать относительно своего внешнего вида. Влажные салфетки помогли, и, слава богу, от нее уже почти не пахнет спиртовым раствором для авто. Челси ни за что не воспользовалась бы покрытой жиром черной расческой, которую нашла на приборной панели, а пятна на рубашке — абсолютно точно кровь, ни с чем не перепутаешь. Но делать нечего: она запирает грузовик, распихивает по карманам ключи и телефон и идет согласно указателю. На стоянке припаркованы и другие машины, большинство выглядят куда хуже ее грузовика и минивэна, вот только людей тут совсем нет. Джинни сказала, что открытые пробы проходят сегодня и еще весь день завтра, так что Челси точно не опоздала. Ну уж по крайней мере, не упустила возможность окончательно. Как бы там ни было, похоже, это ее единственный шанс на спасение.

Через стеклянную стену видно, что внутри здания человек десять, но Челси сворачивает в сторону навесов и скользит в тень. Она достает телефон, нажимает зеленый значок вызова и смотрит на кнопки. В прошлом году у Эллы украли телефон, и они купили ей новый вместе с новой сим-картой, и только сейчас Челси сознает, что понятия не имеет, какой у дочери номер. Код города, конечно, и еще там была куча семерок и четверок, но… Челси пялится на экран телефона так долго, что он гаснет, и она снова разблокирует его.

Она должна помнить номер телефона дочки!

Это ее единственная ниточка к детям.

Номера матери она тоже не знает, но его Челси и не думала никогда запоминать. Так уж устроена жизнь: ты просто выбираешь человека в списке контактов и жмешь на «Позвонить». Чаще даже пишешь в мессенджере, потому что звонить как-то странно и неловко.

— Дьявол! — бормочет Челси.

Она набирает цифры, одну за другой, но номер не выглядит знакомо. Есть тысячи вариантов, и не очень-то правильно искать верный, стоя перед ангаром на заброшенной ярмарочной площади (и к тому же она вся в чужой крови!). В голове застревает мысль: я ужасная мать. Но Челси думает так только потому, что не помнит номер Эллы. Она еще не созрела до того, чтобы педантично перечислять все ошибки, каждый неверный шаг и неудачу, из-за которых они оказались там, где они есть.

Черт возьми, она так старалась!

До боли. И все равно этого оказалось недостаточно.

Стыд и вина превращаются в гнев, будто щелкнули переключателем.

Гнев куда проще.

Во всем виноват Дэвид, а вовсе не она.

Она не должна чувствовать стыд или вину. Она жертва.

Она делает все, что может.

Но это коварная формулировка. Все, что она слышала от Дэвида о собственных недостатках, впечаталось в память, живет под кожей. Она тупая, плохо управляется с цифрами, не очень хорошо готовит, эгоистичная, копуша, плохо воспитала девочек. Она плохая мать.

Эти слова копились и копились, пока однажды Челси не начала думать, что они правдивы.

Но что если… все это время это было ложью?

Раздается хруст гравия под шинами, и Челси стремительно разворачивается. Мозг с готовностью переключается в режим паники, потому что так уж устроены жертвы. Так ведут себя хищники. Так ведут себя люди, которые отключаются, а потом приходят в себя, держа в руках смятый термостакан, покрытый мозгами подруги.

Они реагируют. Они резко разворачиваются и готовятся сражаться за жизнь.

Но это вовсе не Дэвид в машине Безумного Макса[17]

, несущийся в ее сторону с ревом и с огнеметом наперевес. Не Джордж, оседлавший ее минивэн и готовый произвести гражданский арест. Это просто потрепанный внедорожник с парнем в пляжного вида одежде. Он обут в шлепанцы, он вылезает из машины и идет к ангару, кивает ей и заходит внутрь — как будто это плевое дело. Челси бросает последний, полный ненависти взгляд на телефон, сует его в карман и идет за парнем.

Внутри холодно. Чернокожая женщина лет сорока с волосами, убранными под цветастый тюрбан, сидит за складным столом, обложившись кипами бумаг. На краю стола стоит банка с дешевыми ручками. Она озорно улыбается Челси, и сложно не выдать ответную улыбку.

— Вы на пробы? — спрашивает она.

— Да, мэм, — отвечает Челси.

Она спокойна и все еще травмирована (так обычно бывает, когда убиваешь свою единственную лучшую подругу), и краем сознания понимает, что странно называть «мэм» женщину чуть старше нее самой. Но все кажется нереальным, да и женщина, похоже, не обижается.

— Просто заполните бланк. Извините, планшетов у нас нет — ну, сами понимаете.

Да уж, это правда. Все сидели по домам, избегая скопления людей, магазины позакрывались, у ребят из доставки были сплошь открытые грузовики, и повсюду комары — в общем, курьерские службы на Юге особенно пострадали из-за Ярости. Посылки, которые прежде доставляли на следующий день, стали приходить с большой задержкой. В то время как жизнь в местах попрохладнее идет своим чередом, Флорида изо всех сил старается удержаться на плаву, столкнувшись с последствиями пандемии. Отсутствующие планшеты не особо беспокоят Челси.