Я — ярость

Дэвид достал из-за спины цветы (тюльпаны, они уже немного подвяли), но вместо того, чтобы красиво вручить их (что, несомненно, должно было произойти после выступления), просто положил на столик. Он осторожно стянул с нее маску и парик, но не надел их на манекен, а просто кинул поверх цветов. От его прикосновений у нее по коже побежали мурашки, колени ослабели.

«Я думал, ты будешь играть девчонку. Надеялся увидеть тебя в сексуальном платье. — Он обхватил ее обеими ладонями за подбородок, как будто собирался поцеловать, и провел большим пальцем по коже, стирая старательно нарисованные точки щетины. — Странно смотрится, тебе не кажется? На тебе смокинг».

«В истории было множество примеров, когда актеры театра исполняли роли персонажей другого пола. В шекспировских пьесах всех женщин играли мужчины. — То, как он на нее смотрел, как будто она отвратительное насекомое, было Челси неприятно. — Погоди, а ты разве не участвуешь в шоу талантов? Где твой костюм? Я даже не заметила тебя в гримерке».

Он отстранился, ухмыляясь, и вытащил что-то из заднего кармана. Золотой венок из искусственных листьев.

«Буду читать монолог из „Юлия Цезаря“. Надену тогу и лавры, вот, но никакого макияжа или прочей фигни. — Он оглядел комнату, полную готовящихся к выступлению ребят. Повсюду мелькали яркие костюмы, блестки, нарумяненные щеки. — Здесь какое-то безумие творится».

«Зато весело».

И правда странно, что она не видела его в гримерке. Он не играл в театре и не пел в хоре, но в последний момент подал заявку на участие в шоу талантов: его тренер по академическому многоборью сказал, что такая строчка будет хорошо смотреться в заявлении на поступление в колледж.

«Ты не красишься? Но без этого зрители не смогут хорошо увидеть твои эмоции. Я могу помочь…»

Он хмуро мотнул головой.

«Нет уж, спасибо. Плевать на исторические прецеденты, это просто не для меня. — Дэвид покосился на дверь. — Я вообще-то пришел спросить, не хочешь ли ты потусоваться с нами в фойе, но…»

Он оглядел ее с головы до ног, и сердце у Челси упало. Он не мог показываться с ней на людях, когда она так одета — вот что имел в виду Дэвид.

Тут подбежала Уитни: в платье, с огромными локонами она выглядела просто потрясающе. Дэвид уставился на нее так, как будто Челси в комнате вообще не было.

«Ты готова? Ой, а что с бородой? Надо немедленно это исправить!»

Но Челси смотрела на Дэвида, и казалось, что его интерес к ней увял, как и принесенные им цветы. Он пялился на Уитни. Челси так долго была влюблена в Дэвида — такого умного, забавного, красивого, золотого мальчика, популярного, во все вовлеченного и со всеми знакомого. И вот сейчас он уходил у нее из рук. Он увидел ее в костюме для шоу талантов — и искра в его глазах погасла, и теперь он смотрел на Уитни так, будто, возможно, изначально нацелился не на ту девчонку.

«Увидимся в фойе после шоу, ладно?» — спросила Челси, положив руку ему на плечо. Он поднял глаза и чуть отшатнулся, увидев ее лицо вблизи.

«Ага, да, может быть».

Но даже не улыбнулся и ничего не сказал напоследок, уходя.

«Все хорошо?» — спросила Уитни, как только Дэвид вышел из комнаты.

«Было хорошо». — Челси снова повернулась к зеркалу. Глаза у нее покраснели, а щетина смазалась и превратилась в коричневое пятно. Все это ее не волновало, она мечтала только вернуться в ту минуту, когда с Дэвидом все было замечательно: хотела, чтобы он снова смотрел на нее как раньше, говорил ей комплименты и так мило, хоть и немного старомодно, предлагал ей руку, отчего она чувствовала себя окруженной заботой и в безопасности. Челси никогда не испытывала ничего подобного к парням. Ей нравилось, что он ждет правильного момента, чтобы поцеловать ее, что он хочет, чтобы все было правильно.

Ну и что с того, что он не интересовался театром? Если не считал «Призрака оперы» невероятным и захватывающим? У людей могут быть разные интересы. Если он в самом деле любит ее, то даст ей заниматься тем, что ей нравится, ведь не то чтобы Челси была в восторге от академического многоборья и баскетбола.

«Челси?»

Уитни протянула ей влажную салфетку, и Челси ощутила себя как обезумевшее животное, попавшее в ловушку. Она отбросила в сторону парик и взяла вялый букетик тюльпанов.

«Извини, — пробормотала она, не в силах встретиться с Уитни взглядом. — Мне что-то нехорошо. Кажется, меня сейчас вырвет… Мне надо выйти».

Челси схватила салфетку и рюкзак и выбежала. В фойе она метнулась в туалет, стерла щетину и большую часть грима, оставила только глаза: из-за густой подводки и туши голубые радужки казались гигантскими. Вытащила шпильки и распустила пучок, распушила волосы, чуть смочив их водой, чтобы медовые пряди завились привычными локонами. Сняла вампирский плащ и повесила его на крючок возле двери, а потом надела обычную одежду, которая была у нее в рюкзаке: тесные джинсы и облегающую футболку. Потом Челси вышла обратно в фойе, намереваясь отыскать Дэвида. Она прижимала тюльпаны к груди и молила бога, чтоб они не разминулись.