Я — ярость

Мелькает мысль, что, может быть, дочь миссис Рейлли так и не приехала… и тут она находит кошек. На кухне. Тельце мистера М. покрылось коркой, он лежит прямо возле мисок с едой: мясо содрано с костей, повсюду длинные клочья серого меха. Гриз нетронута, но тоже мертва: распласталась всего в нескольких футах, у дыры, которую пыталась проделать в задней двери. У Эллы сводит живот, и она едва успевает добежать до раковины, прежде чем ее рвет желчью.

Кошки были очень ласковые. Невыносимо думать о том, что они так и не добрались до Джорджии.

Задержав дыхание на столько, на сколько хватает сил, Элла достает из-под раковины пакеты для мусора, с помощью старых каминных щипцов отскребает кошек от пола (о боже, они так любили лежать у нее на коленях, а мистер М. всегда мяукал, услышав звук открываемой консервной банки), пихает их в пакет и выбрасывает в мусорный бак на заднем дворе. Подняв крышку, Элла находит там бурлящую массу личинок, и ее пробивает дрожь. Она быстрее избавляется от пакета и, спотыкаясь, идет в дом, достает безупречно чистый стакан, набирает воды из-под крана, полощет рот и залпом выпивает. Вода горячая, с привкусом минералов и металла.

Боже, что за место!

Предполагалось, что это будет чуть ли не рай. Безопасность! Воздух! Вода!

Но это просто очередная пытка.

В течение следующего часа Элла забивает на чувство комфорта и старательно убирает все мерзкое дерьмо, из-за которого здесь невозможно жить. Задерживая дыхание и судорожно хватая ртом чистый воздух снаружи, она выгребает всю гниль из холодильника. Она убирает то, что было под кошачьими телами. Она тащит тяжелые, перегруженные пакеты с мусором и выбрасывает их в бак снаружи. Туда же летит и фруктовая корзинка, которая полна черной жижи и личинок. Ее тошнит снова и снова, но Элла больше не пьет воду после, потому что знает, что ее опять вырвет.

Это окупится, говорит она себе самой.

Если получится здесь убраться настолько, что перестанет сводить желудок от запаха, то Элла разогреет в микроволновке какой-нибудь замороженный обед из тех, что есть у миссис Рейлли, выпьет содовой, свернется калачиком, посмотрит телевизор и сможет хоть на пять минут притвориться, что все в порядке, что ей ничего не угрожает, что она не окружена мертвечиной. Этот дом — как капсула времени: здесь все так же, как было до Ярости, до того, как самая первая старушка забила кого-то в магазине насмерть бутылкой с соусом. В шкафу даже есть перец — по последним сводкам, его отнесли к опасным веществам класса 3, Элла слышала по радио, когда ехала. Она пишет об этом матери, но, как водится, не получает ответа.

Наконец, все сделано. Все еще воняет, но это уже вроде остаточной вони. Элла открывает окна за шторами, включает все вентиляторы на потолке и зажигает свечи, которые, по мнению миссис Рейлли, маскировали запах травки, которую она покуривала от боли в спине. Элла поначалу думала, что это кошачья мята, но потом опознала марихуану. Она не курит — и раньше не курила, так делали только бунтари, а теперь медлительность и отупение могут ее погубить, — но радуется наличию ароматических свечей.

Она съедает целую кастрюлю безглютеновых макарон и пьет диетический спрайт. На языке остается вкус: странный, но приятный и очень нежный. Элла смотрит по телевизору кулинарное шоу, где веселые добродушные британцы подбадривают друг друга и готовят десерты. Каждый раз, когда в голову лезут мысли о Бруклин, о маме или папе, или о том звуке, с которым тело мистера М. оторвалось от плитки, Элла силой возвращает внимание к кулинарному шоу, смотрит на пастельные меренги, макароны и пудинги. Это почти срабатывает.

Уже за полночь, и хотя она чувствует себя натянутой до крайности, глаза слипаются от сонливости. Элла задувает свечи, закрывает окна и выключает свет, а потом поднимается в гостевую спальню, которую помнит с тех времен, когда присматривала за кошками. Двуспальная кровать аккуратно застелена типично флоридским стеганым одеялом, белым с голубыми ракушками и таким новым, что на нем еще даже остались складочки. Она ставит телефон на зарядку на прикроватном столике, притаскивает с нижнего этажа сумки и совершает еще один обход знакомого, но незнакомого дома, проверяя дважды, заперты ли все двери и окна.

Мир кошмарный, и в нем трудно отыскать безопасное местечко — но сейчас Элла ощущает подобие безопасности. Она достает ноутбук, пялится в экран и закрывает браузер. Слишком устала, чтобы наверстывать упущенное с того момента, как они с Бруклин попали к бабушке в плен. Ей хочется разве что смотреть кулинарное шоу на телефоне.

Элла засыпает, пока ведущие лепят пряничные домики.

На следующее утро, открыв глаза, она на мгновение теряется. Где она? Что за светлая красивая комната, такая пустая и уютная, как будто это бунгало на пляже?

Потом она видит в углу кошачью когтеточку и вспоминает.