Читаем Я историю излагаю... Книга стихотворений полностью

Дяди в отглаженных сюртуках,с дядей, который похож на попа,главные занимают места:дядей толпа.Дяди в отглаженных сюртуках.Кольца на сильных руках.Рядышком с каждым, прекрасна на вид,тетя сидит.Тетя в шелку, что гремит на ходу,вдруг к потолкувоздевает глазаи говорит, воздевая глаза:— Больше сюда я не приду!Музыка века того: граммофон.Танец эпохи той давней: тустеп.Ставит хозяин пластиночку. Он
вежливо приглашает гостей.Я пририсую сейчас в уголке,как стародавние мастера,мальчика с мячиком в слабой руке.Это я сам, объявиться пора.Видите мальчика рыжего там,где-то у рамки дубовой почти?Это я сам. Это я сам!Это я сам в начале пути.Это я сам, как понять вы смогли.Яблоко, данное тетей, жую.Ветры, что всех персонажей смели,сдуть не решились пушинку мою.Все они канули, кто там сидел,все пировавшие, прямо на дно.Дяди ушли за последний пределс томными тетями заодно.
Яблоко выдала в долг мне судьба,чтоб описал, не забыв ни черта,дядю, похожего на попа,с дядей, похожего на кота.

Летом

Словно вход,Словно дверь —И сейчас же за неюНачинается время,Где я начинался.Все дома стали больше.Все дороги — длиннее.Это детство.Не впал я в него,А поднялся.Только из дому выйду,
На улицу выйду —Всюду светлые краски такого разгара,Словно шар я из пены               соломинкой выдулИ лечу на подножке у этого шара.Надо мною мечты о далеких планетах.Подо мною трамваи ярчайшего цвета —Те трамваи, в которых за пару монетокМожно много поездить по белому свету.Подо мною мороженщик с тачкою                        белой,До отказа набитою сладкой зимою.Я спускаюсь к нему,Подхожу, оробелый,Я прошу посчитать эту вафлю за мною.Если даст, если выдаст он вафлю —                         я буду
Перетаскивать лед для него                    хоть по пуду.Если он не поверит,Решит, что нечестен, —Целый час я, наверное,Буду несчастен.Целый час быть несчастным —Ведь это не шутки.В часе столько минуток,А в каждой минуткеЕще больше секунд.И любую секундуВ этом часе, наверно,Несчастным я буду!Но снимается с тачки блестящая крышка,И я слышу: «Бери!Ты хороший мальчишка!»

Последние кустари

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека журнала «Знамя»

Похожие книги

Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия