Я, мой убийца и Джек-потрошитель

И с удивлением пронаблюдала, как аккуратно подстриженная голова с волосами цвета высушенных на солнце снопов даже не повернулась, пройдя мимо двери моей комнаты, а проплыла ко второму входу, в кухню, и не достала до верхнего косяка сантиметров двадцать. Откуда следователю знать, где у меня кухня? Ай же! Планировка стандартная, а он по квартирам достаточно ходит. Я поспешила за невысоким следователем, потеряла в коридоре тапок, чуть не упала из-за этого – вечно я домашнюю обувь теряю, – подцепила носком пропажу и вошла на кухню, где визитер уже и выключатель бра нащупал. Да будет свет!

В общем, я поведала все, что знала. Нет, не так. Я поведала все, что могла и имела право рассказать.

Когда читала протокол, брови ползли вверх. Такого, признаться, не ожидала. Все было записано с моих слов не просто верно, но даже ненавязчиво сглаживались острые углы и двусмысленности, подавая историю в выгодном для меня свете.

– Может, вам чаю налить? – растрогавшись, выпалила я.

Ага, еще филе индейки пожарить предложи. Пятница, ночь, человек весь день не жрамши.

Следователь только улыбнулся по-доброму, взглядом указав на листок бумаги в моих руках. Мол, подписывать будете?

Не успела отложить ручку, как в дверь снова позвонили, а потом и постучали.

Бурный у меня сегодня вечерок. Да что там вечерок – ночь за окном. Визитер за визитером. Впрочем, капитан предупредил и о втором госте. Любопытно, кто там.

Душин.

Растерялась.

Тон знакомого слишком сдержан и подчеркнуто вежлив. Отстраненность. Душин пытается скрыть от меня истинные эмоции. Пожать ему руку и выяснить, что кроется под маской выдержанности? Поступлю проще.

Подняла голову и заглянула в почти черные, с каймой цвета крепкого чая глаза. В самой глубине притаились осуждение с плохо скрываемым раздражением и чувством, которому я не могла подобрать разумного объяснения. Впервые за время нашего знакомства рядом с Валерием было неуютно. А все из-за Государя.

Следователь и Душин оказались знакомы. Пожали друг другу руки, на лицах даже проступило подобие улыбок.

Племянник Государя взял стул и сел подальше, у раковины, объяснив, что не хочет мешать нам со следователем. А чем он может помешать? Мы практически закончили. Просто ждем известий. Я прекрасно поняла: мы трое обречены сидеть на кухне, пока не станет очевидным, что ночь позади, что маньяк не вышел на охоту, либо пока не случится ужасное и непоправимое. Наступил день икс – тридцатое мая.

Я снова предложила чай. Гости отказались, и я затихла, погрузившись в размышления. Капитан знает, что Душин – родственник Государя? А ведь не знает же. Иначе не Валера пришел бы ко мне, а другой маг. Хорошо устроился и Судар, припрятав племянника, и Леха, которого прикрывает мать-некромант. Хорошо иметь козыри на руках, пардон, одаренных родственников на нужных должностях или под боком.

Я поглядывала на часы, Душин внимательно следил за мной, следователь разложил на кухонном столе бумаги и занимался только ими: естественно, московский Потрошитель не единственное его дело. Эх, трудоголик. Уважаю.

И тут меня осенило. Я не единственная, кто подумал, что лондонский маньяк может действовать через меня, сея смерть. Так подумали и Душин, и Государь. Душин здесь, дабы следить за моей эфиркой, видеть все, что скрыто от обычных людей. Я с ненавистью глянула на чудо-поисковика и обладателя бог-знает-еще-каких способностей. Его локоть соскользнул с кухонного столика – Душин потерял равновесие и едва не упал со стула. Вот так! Когда черный маг посмотрел с недоумением, я подтвердила свое воздействие садистской ухмылкой. Не смей приходить в мой дом с подозрениями и неприятием, твоего дядюшки хватило!

Не знаю, уловил ли Душин мои мысли. Наверное. Игорь поймал бы, раз посыл приправлен столь острыми эмоциями. Черный маг досадливо прикусил щеку изнутри, пристроил подбородок на тыльной стороне ладони и отвел взгляд. Обмен любезностями состоялся.

А следователь даже не почуял напряжения, которым на несколько секунд наполнилась кухня, продолжал просматривать документы и делать пометки.

Самое отвратительное: мне выгодно, чтобы сегодня кого-нибудь убили. Тогда с меня снимет подозрения не только полиция, но и Душин с Государем. Стоило это понять – зазвонил мобильный. Следователь похлопал по карманам пиджака, достал телефон и отошел к окну.

Он слушал, наверное, минуту-полторы, отвечал только да и нет, но для меня это время ползло медленней улитки.

Душин подобрался, выпрямился, будто шест проглотил. Его ботинок отбивал быстрый ритм. Я тоже сама не своя. В груди холодно, пальцы рук, ступни и колени словно инеем покрылись, мышцы ноют, будто по канатам лазила.

– Теперь вас просят, – следователь протянул мне прямоугольник со скругленными концами. Я вцепилась в предложенный телефон до побеления в пальцах.

– Да, слушаю, – узнала я свой голос. В нем не было ни намека на нетерпеливые взволнованные нотки, ни следа паники – ровный тон.

– Вы сэкономите мне время, если ответите на два вопроса, – с усталостью и разочарованием протянул капитан.

Сердце ухнуло вниз и пропустило удар.

– Никого не поймали?