Я не скажу тебе о сыне

20. Маленький принц

Видя, как убивается мадемуазель де Шатильон из-за смерти королевы, с которой даже не была знакома, мы с Лео сделали то, что изначально делать не собирались — мы рассказали ей правду. И в тот день на целом свете, наверно, не было человека счастливей Велии.

— Ах, какую радость вы мне принесли! — восклицала она за ужином и всё подкладывала и подкладывала самые лучшие куски рыбы в сметанном соусе в мою тарелку. — Тебе следует хорошо питаться, моя девочка! Мой правнук должен родиться здоровым и сильным. Ты же разрешишь мне называться его бабушкой? Ведь двоюродная прабабушка — это почти что родная.

Она почему-то была уверена, что родится мальчик и сразу же взялась вязать для него чепчики, распашонки и пинетки. А так как дома у нее была только пряжа розового цвета, нам пришлось отправиться на рынок за голубой.

Она, казалось, совсем не была удивлена предательством Этьена — помня историю своей матери, она не ждала от мужчин ничего хорошего. А уж от мужчин королевской крови — тем более.

Она закармливала меня морепродуктами и сдобными булочками и попутно учила магии иллюзий.

— Тебе решительно необходимо научиться менять свою внешность! Нам совсем не нужно, чтобы тебя кто-нибудь узнал. И не пытайся становиться своей противоположностью — на первых порах ты не сможешь долго поддерживать иллюзию, и если в людном месте ты вдруг превратишься из блондинки в брюнетку, это привлечет к тебе ненужное внимание. Меняйся потихоньку — добавь рыжины в свои пряди, чуть приподними кончик носа, сделай губы более пухлыми. Ты не поверишь, но такие мелочи часто преображают человека настолько, что его перестают узнавать даже хорошие знакомые.

Я практиковалась каждый день, но мои успехи всё еще были очень скромны, а потому мы с Лео предпочитали не заводить знакомства ни с кем из соседей.

Был и еще один вопрос, который сильно волновал мадемуазель Велию.

— Каждый мальчик из рода Эллинаров должен как можно раньше коснуться воды магического источника. Иначе ребенок будет слабым и болезненным. Девочке, впрочем, это тоже не помешает. Даже мне, хоть я и была представителем незаконной ветви рода, позволили сделать это. Конечно, к самому источнику меня не подпустили, но принесли мне воды из него.

Но пока я еще не осознавала важность этой проблемы. Я уже чувствовала своего малыша и радовалась тому, что он должен был родиться в таком славном спокойном месте в окружении любящих и преданных ему людей.

Время от времени до нас доходили новости из столицы — в Лиме на целый месяц был объявлен траур, отменены балы и прочие развлечения. Лео, услышав об этом, только хмыкнула и назвала Этьена крокодилом. Про крокодилов ей однажды рассказал купец из Каристана — именно там водились кровожадные животные, которые, поедая своих жертв, вроде бы обливались слезами.

Я не знала, какие чувства испытал Этьен, когда его известили о том, что королева Алессандра утонула. Но если он пролил по мне хоть одну слезинку, то я надеялась, что это было искренне.

Мы могли только догадываться, как так вышло, что бедняжку Ванесс приняли за меня — должно быть, ее достали из воды спустя несколько дней, когда обглоданное рыбами тело можно было опознать только по вензелю на бархатном плаще. Но мы надеялись, что эта ошибка приведет к тому, что нас перестанут искать.

Но я еще долго просыпалась по ночам, вздрагивая от малейшего шороха под окном, и только когда на свет появился маленький Андрэ, я полностью растворилась в заботах о сыне. Мне казалось, что он похож на Этьена, Лео же утверждала, что исключительно на меня.

Он рос здоровым и улыбчивым мальчиком, и к тому времени, когда он сделал первые шаги, я если и вспоминала Лиму и королевский двор, то уже без горечи и даже почти без сожаления. Эту страницу книги я уже перевернула. Мы с Лео уже не опасались бывать в людных местах, перестав бояться, что кто-то может меня узнать. И, как оказалось, совершенно напрасно.

Прошлое ворвалось в наш дом дождливым весенним утром. Зазвенел колокольчик на дверях, и когда я вышла посмотреть, кто к нам пришел, то увидела на крыльце шевалье де Ламажа. Я видела его последний раз почти два года назад, и с тех пор он сильно изменился — морщинки избороздили его высокий лоб, появились темные круги под глазами, а плечи, хоть и стали шире и мощнее, словно поникли. И всё-таки это был он — тот самый светловолосый офицер, что так часто был моей безмолвной тенью.

Моим первым побуждением было захлопнуть дверь и снова податься в бега. Но уже через мгновение я осознала, что это невозможно. Теперь мы с Лео были не одни.

— Что вам угодно, сударь? — я попыталась набросить на себя иллюзию, но сделать это следовало гораздо раньше, потому что он, несомненно, меня уже узнал.

— Ваше величество! — он низко поклонился. — Я должен с вами поговорить.

Я попыталась изобразить удивление:

— К кому вы обращаетесь, сударь?

Выглядел он неважно. Он едва стоял на ногах — должно быть, от усталости, — и его привязанная к изгороди лошадь тоже тяжело дышала.